Том 4. Пришельцы ниоткуда

Казалось, переход в ахун совершился нормально, разве что толчок был гораздо сильнее обычного. Но когда Акейон, почти тотчас же, совершил обратный маневр, он, вместо того чтобы вынырнуть в Пространство где-то поблизости от только что оставленной планеты, очутился в почти абсолютной темноте, непроницаемой даже для волн снесс. Где-то в бесконечной дали едва светилось бледное пятно какой-то галактики, вернее, скопления галактик.

В этом месте рассказ Акейона был надолго прерван чисто техническим спором, который затеял Суйлик. Хиссы начали изучать ахун задолго до синзунов и обладают в этом плане менталитетом английского коммодора по отношению к капитанам других наций. Вот что я понял:

Переход в ахун на сей раз совершился не в космосе, как обычно, а на поверхности какой-то планеты, поэтому импульс оказался слишком сильным. Частица Пространства вместе с ксиллом оторвалась от нашей вселенной, пересекла ахун — если только можно «пересечь» Ничто — и врезалась в одну из негативных вселенных, между которыми наша вселенная зажата, как ветчина между двумя кусками хлеба в бутерброде.

Итак, Акейон вынырнул в Пространстве негативной вселенной, к счастью, достаточно далеко от какого-либо скопления антиматерии. Некоторое время он не мог сообразить, куда попал. Счетчик радиации то и дело потрескивал, стрелка отмечала внезапные появления проникающих лучей. Такие счетчики служат для определения в Пространстве зон, где интенсивность космических лучей превышает допустимую норму. Но эти лучи резко отличались от обычных космических. К тому же космические лучи здесь, вдали от всех галактик, были бы ничтожно слабы.

— И тут, — сказал Акейон, — я понял. Я вспомнил когда-то прослушанные лекции о теоретической возможности существования антимиров и об их особенностях. Сверхжесткое излучение, отмечаемое счетчиком, возникало в результате аннигиляции редких атомов антиматерии при столкновении с материей ксилла. Каждую секунду я мог попасть в область скопления антиматерии, и тогда — прощайте все миры и антимиры!

Он лихорадочно начал сверять показания регистратора космической кривой, счетчика Пространства-Времени, регистратора предельной поверхности и прочих сложных приборов, необходимых для навигации в космосе и ахуне. При условии, что ему удалось бы точно рассчитать маневр, у него еще оставались бы какие-то шансы вернуться в нашу вселенную. Несмотря на все свое мужество и хладнокровие, Акейон нервничал. Но попробуй представить его положение: он был затерян где-то в антимире, еще более чужом, чем проклятые галактики мисликов, и каждую секунду мог превратиться в ничто, исчезнув в чудовищной вспышке аннигиляции. Словно подстегивая его разум, счетчик радиации потрескивал все чаще.

Акейон храбро сражался с вычислительными таблицами, написанными хисскими цифрами, делал расчет за расчетом, проверял их и перепроверял. Казалось, все было верно. Тогда, стиснув зубы, он придал ксиллу необходимую скорость, перешел в ахун...

...и почти тотчас же вынырнул из ахуна. Но, вместо того чтобы оказаться где-нибудь в проклятой галактике, он очутился среди миллионов сияющих звезд какой-то молодой галактики нашего Пространства. Акейон решил, что расчет был неверным, и он угодил в другую позитивную вселенную, расположенную за антимиром.

Он направил ксилл к звезде, вокруг которой вращался целый рой планет, видимых на увеличивающем экране. На одну из этих планет Акейон и сел, предварительно облетев ее кругом: она казалась пустынной; по всей видимости, на ней существовали только растительные формы жизни. Там он провел более недели, уже утратив всяческую надежду спасти нас, снова и снова проверяя сложные расчеты.

Здесь рассказ Акейона опять был прерван научной дискуссией, в которой, как мне кажется, вряд ли что-либо понял бы даже сам Эйнштейн!

На девятый день Акейон снова ушел в ахун, вынырнул, опустился на другой планете и заново проверил все расчеты. С каждым днем ему все больше казалось, что он безвозвратно заблудился в Пространстве. Наконец, по прошествии двадцати шести дней, он очутился вблизи обитаемого мира. Акейон спикировал и сел на планете кайенов всего в нескольких километрах от того места, где Суйлик ожидал нашего возвращения.

Акейона тоже спас счастливый случай, только помноженный на волю и научные знания.

На заре «Тсалан» сел на планету Ссвфт. Эссина и Бейшит были безгранично рады нас видеть. С теплым чувством смотрел я на свой ксилл — единственный аппарат, побывавший в антимире. От ударов, полученных на Сифане, на его куполе осталось всего несколько вмятин.

В тот же вечер я официально попросил у Хелона руки его дочери.

глава 3 Минеры мертвых звезд

Не став задерживаться на планете кайенов, мы уже к середине следующего дня вернулись на Эллу. Я чувствовал себя истощенным, раздражительным, взволнованным. Хелон сказал, что ответ я получу на Элле вечером в день прилета.