Том 4. Произведения 1941-1943

Чем дальше тянулось учение, тем больше темнели лица матросов. Следующий день был воскресенье. Ожидания всех устремились именно к этому дню: ради праздника, дескать, прикажут, наконец, снять ненавистные флаги. Увы! Праздник был в городе, праздник был на судах, не выходивших с рейда, но в нем отказано было и в этот день судам-победителям!

Нахимов приказал выдать матросам по чарке водки в обед. После обеда на судах играла музыка, пелись песни… Меншиков гримасничал, когда ему докладывали об этом, но запретить этого не нашел возможным, как трудно было бы запретить яликам из города приближаться шагов на полтораста к судам.

Только на четвертый день по прибытии судов в родную бухту получен был от светлейшего приказ снять карантин, и команды наконец-то получили возможность сойти на берег.

Но, сославшись на нездоровье, Меншиков не явился в морское собрание на чествование офицеров флота. Однако в окна собрания все могли видеть, как он из своего Екатерининского дворца верхом, окруженный адъютантами, тоже на конях, поехал куда-то за город.

Впрочем, это была не просто прогулка.

Вполне безошибочно, конечно, решив, что после разгрома турецкой эскадры в Синопском бою западные державы непременно придут на помощь Турции и соединенный флот их появится в виду Севастополя, Меншиков на всякий случай отпустил из казенных средств ровно двести рублей на устройство полевых укреплений на подступах к городу. Теперь он выехал определить на глаз, как именно должны были идти эти укрепления по линии ни мало ни много как в семь верст.

Одному из его адъютантов показалась очень скаредной та сумма, какую князь отпустил на оборонительные работы с суши, но светлейший ответил на это вполне убежденно:

— Да ведь инженеры кто? Хапуги и воры. Отпусти им двести рублей или двести тысяч рублей — все равно украдут. Так лучше уж пусть украдут только двести, чем двести тысяч.

Среди адъютантов князя не было одного только подполковника Сколкова: он был уже отправлен в Гатчину к императору Николаю о донесением Меншикова как «очевидец» боя.

Уезжая, он не сомневался в том, что вернется в Севастополь полковником.

Глава седьмая

I

В переговорах с русскими дипломатами англичане и французы заявили, что они гарантировали туркам неприкосновенность их берегов, то есть взяли на себя охрану всей турецкой береговой линии от нападений русских морских и сухопутных сил во время объявленной турками же войны. В случае, если такое нападение совершится, они, англичане и французы, введут свой флот в Черное море и этим начнут войну против России.

Никакой случайности не было в том, что эскадра парусных судов под командой Османа-паши и эскадра паровых под командой англичанина на турецкой службе Следа сгруппировались именно в Синопе, под прикрытием мощных береговых батарей. По замыслу англо-французов, Синоп и был ловушкой, в которую неминуемо должен был войти русский флот, неминуемо завязать там сражение с турецким флотом и неминуемо при этом нанести большой вред городу, в сторону которого должны были лететь русские снаряды.

Таким образом создавался прямой и уже бесспорный повод для вмешательства в войну. Но замысел лондонских политиков шел и дальше.

Желая непременно воспрепятствовать России выйти в Средиземное море и закупорить ее в Черном, английское правительство не жалело денег на то, чтобы усилить турецкий флот. Англия издавна строила суда туркам и вооружала их; она снабжала их опытными офицерами и матросами; она строила доки для ремонта судов в Константинополе и других портах, она же заботилась и об укреплениях на берегах Дарданелл и Босфора.

Англичане так привыкли считать турецкий флот своим детищем, что даже не сомневались в том, что он и без их помощи вполне справится с Черноморским флотом, и, устроив «ловушку» для Нахимова, заранее готовились торжествовать и праздновать победу над ним.

Синопский бой принес им жесточайшее разочарование, и ненависть к России еще сильней запылала в агрессивных кругах Англии.

Подполковник Сколков вез царю Николаю такое донесение Меншикова: «Повеление вашего императорского величества исполнено Черноморским флотом самым блистательным образом. Первая турецкая эскадра, которая решилась выйти на бой, 18 ноября истреблена вице-адмиралом Нахимовым. Командовавший оною турецкий адмирал Осман-паша, раненный, взят в плен и привезен в Севастополь…»

Николай поручил Меншикову передать черноморцам, что он благодарит их за подвиги, «совершенные для славы и для чести русского флота», а Нахимову послал отдельный рескрипт: «Истреблением турецкой эскадры при Синопе вы украсили летопись русского флота новою победой, которая навсегда останется памятною в морской истории.

Статут военного ордена св. великомученика и победоносца Георгия указывает награду за ваш подвиг. Исполняя с истинной радостью постановление статута, жалуем вас кавалером св. Георгия второй степени большого креста, пребывая к Вам императорскою милостию нашей благосклонным».