Том 4. Проза. Письма.

Жду с нетерпением письма от вас с каким-нибудь известием; я в Москве пробуду несколько дней, остановился у Розена; Алексей Аркадич здесь еще; и едет послезавтра. Я здесь принят был обществом по обыкновению очень хорошо – и мне довольно весело; был вчера у Николая Николаевича Анненкова [210]и завтра у него обедаю; он был со мною очень любезен: – вот всё, что я могу вам сказать про мою здешнюю жизнь; еще прибавлю, что я от здешнего воздуха потолстел в два дни; решительно Петербург мне вреден; может быть, также я поздоровел оттого, что всю дорогу пил горькую воду, которая мне всегда очень полезна. Скажите, пожалуста, от меня Екиму Шангирею, что я ему напишу перед отъездом отсюда и кое-что пришлю. – Вероятно, Сашенькина свадьба уж была, и потому прошу вас ее поздравить от меня; а Леокадии [211]скажите от меня, что я ее целую и желаю исправиться, и быть как можно осторожнее вообще.

Прощайте, милая бабушка, будьте здоровы и уверены, что бог вас вознаградит за все печали. Целую ваши ручки, прошу вашего благословения и остаюсь

покорный внук

М. Лермонтов.

52. Е. А. Арсеньевой <10 мая 1841 г. Из Ставрополя в Петербург>

Милая бабушка,

я сейчас приехал только в Ставрополь и пишу к вам; ехал я с Алексеем Аркадьевичем, и ужасно долго ехал, дорога была прескверная, теперь не знаю сам еще, куда поеду; кажется, прежде отправлюсь в крепость Шуру, где полк, а оттуда постараюсь на воды. Я, слава богу, здоров и спокоен, лишь бы вы были так спокойны, как я: одного только и желаю; пожалуста, оставайтесь в Петербурге: и для вас и для меня будет лучше во всех отношениях. Скажите Екиму Шангирею, что я ему не советую ехать в Америку, как он располагал, а уж лучше сюда на Кавказ. Оно и ближе и гораздо веселее.

Я всё надеюсь, милая бабушка, что мне все-таки выйдет прощенье, и я могу выйти в отставку.

Прощайте, милая бабушка, целую ваши ручки и молю бога, чтоб вы были здоровы и спокойны, и прошу вашего благословения. –

Остаюсь п<окорный> внук Лермонтов.

53. С. Н. Карамзиной <10 мая 1841 г. Из Ставрополя в Петербург>

Le 10 mai.

Je viens d’arriver `a Stavropol, ch`ere M-elle Sophie, et je reparts le jour m^eme pour l’exp'edition avec Stolipine Mongo. Souhaitez moi: du bonheur et une l'eg`ere blessure, c’est tout ce que l’on peut me souhaiter de mieux. J’esp`ere que cette lettre vous trouvera encore `a St. P'etersbourg et qu’au moment o`u vous la lirez je monterai `a la br`eche de Черкей.Comme vous avez de profondes connaissances en g'eographie je ne vous engage pas `a regarder la carte, pour savoir o`u c’est; mais pour aider votre m'emoire je vous dirai que c’est entre la mer Caspienne et la mer Noire, un peu au sud de Moscou et un peu au nord de l’Egypte, et surtout assez pr`es d’Astracan, que vous connaissez si bien.

Je ne sais si cela durera; mais pendant mon voyage j’ai 'et'e poss'ed'e du d'emon de la po'esie, idem, des vers. J’ai rempli d’`a moiti'e un livre que m’a donn'e Odoevsky, ce qui m’a port'e bonheur probablement; je suis all'e jusqu’`a faire des vers francais, – oh! D'epravation! Si vous voulez je vous les 'ecrirai ici; ils sont tr'es jolis pour des premiers vers; et dans le genre de Parny, si vous le connaissez.

Je me penche, et longtemps j’'ecoute;

Je crois entendre sur la route
Le son, qu’un pas l'eger produit…
Non, ce n’est rien! C’est dans la mousse
Le bruit d’une feuille, que pousse
Le vent parfum'e de la nuit.

Rempli d’une am`ere tristesse,

Je me couche dans l’herbe 'epaisse
Et m’endors d’un sommeil profond…
Tout-`a-coup, tremblant, je m’'eveille:
Sa voix me parlait `a l’oreille,
Sa bouche me baisait au front.

Vous pouvez voir par ceci quelle salutaire influence a eu sur moi le printemps, saison enchant'ee, o`u l’on a de la boue jusqu’aux oreilles, et le moins de fleurs possible. – Donc, je pars ce soir: je vous avouerai que je suis passablement fatigu'e de tous ces voyages qui paraissent devoir se prolonger dans l’'eternit'e. – J’ai voulu 'ecrire encore `a quelques personnes `a