Том 4. Проза. Письма

Я не совсем один сейчас, со мной старый знакомый, приятель, но такой старинный, что нам нечего сказать друг другу нового, и мы зеваем друг другу в лицо в своего рода спокойном беспокойстве. Я не слышу разговоров ни о N., ни о капитане N. с их in quarto. Да сжалится бог над бедным человечеством! Мы, как Цербер, обрушимся на него с нашими тремя книгами. Что касается меня, который появится в сопровождении меня самого, я довольствуюсь быть уподобляемым Янусу. Я совсем недоволен N., который обручился…[212]

Я приехал в город вчера вечером и был бы очень рад вас повидать, если это будет вам приятно.

Верьте моей полной искренности. Весь ваш…

2

Hier justement ayant acheté quatre chevaux russes que je viens d’envoyer à la campagne, dans ce moment je n’ai plus besoin des chevaux – et je suis faché de ne pas pouvoir faire usage des vôtres.

Je vous prie M-r d’agréer l’assurance de mon estime le plus parfait avec lequel je suis…

Перевод

Как раз вчера я купил четырех лошадей русской породы, которых только что отправил в деревню; сейчас мне лошади больше не нужны, и я очень сожалею, что не могу воспользоваться вашими.

Прошу вас, милостивый государь, принять уверение в полном уважении…

3

«Monsieur, – me dit-il assez haut, – vous n’avez point voulu parler sur cette affaire quand on vous en priait: ainsi, à présent, vous feriez mieux de vous taire». Je lui répliquai que ce ne serait jamais lui qui pourrait m’imposer silence. Après le dîner je lui dis: «Vous m’avez tenu un propos offensant, parce que votre emportement vous a ôté toute réflexion. Vous avez dix ans de plus que moi. Votre réputation est faite et trop faite par vingt combats; la mienne ne fait que s’établir. Vous sentez qu’il me faut une satisfaction; – et il en est de deux genres: vous pouvez tout finir, si vous le voulez, en disant devant nos convives, qui sont tous vos amis, que vous vous réprochez votre vivacité, n’ayant eu aucune intention de m’offenser; si je n’obtiens pas cette satisfaction, vous savez qu’il m’en faudra une autre»; – Je n’en ai point à vous donner. «Eh bien, demain à sept heures du matin, j’irai chez vous pour vous demander raison d’une si étrange conduite».

Перевод

«Милостивый государь, – сказал он мне довольно громко, – вы не пожелали говорить об этом деле, когда вас просили об этом; итак, теперь уж лучше помолчите». Я отвечал, что уж никак не ему заставлять меня молчать. После обеда я сказал ему: «Вы обратились ко мне с оскорбительными словами, потому что ваша запальчивость вовсе лишила вас рассудка. Вы десятью годами старше меня. Репутация ваша сложилась, и притом более чем достаточно, благодаря двадцати поединкам, моя же только начинает складываться. Вы понимаете, что мне нужно удовлетворение; и оно может быть двоякого рода: вы можете, если того желаете, покончить со всем, объявив перед гостями, которые все наши друзья, что раскаиваетесь в своей горячности и что не имели никакого намерения меня оскорбить; если я не получу этого удовлетворения, вы знаете, что мне необходимо будет другое». – «Мне незачем его вам давать». – «В таком случае завтра в семь часов утра я приеду к вам, чтобы потребовать объяснения столь странного поведения».

4

Je vous souhaite un bon voyage, ma chère cousine, et je vous prie de remettre ce paquet à ma cousine N. Je vais à la messe, et ne manquerai pas de faire un signe de croix quand on priera за плавающих и путешествующих. Car je predis que vous voyagerez à la nage par ce mauvais chemin.

Перевод

Желаю вам приятного путешествия, любезная кузина, и прошу вас передать этот пакет кузине N. Я иду к обедне и не премину сотворить крестное знамение, когда будут молиться за плавающих и путешествующих, ибо предсказываю, что по этой скверной дороге вам придется путешествовать вплавь.

Примечания

Проза Лермонтова

«Лермонтов-прозаик будет выше Лермонтова-стихотворца», – заметил однажды С. Т. Аксакову Н. В. Гоголь,[227] который находил в принадлежащих Лермонтову «сочинениях прозаических гораздо больше достоинства». По глубокому убеждению Гоголя, «никто еще не писал у нас такой правильной, прекрасной и благоуханной прозой».[228]

В истории русской классической прозы Лермонтову принадлежит роль создателя психологического романа, насыщенного общественной, нравственно-философской проблематикой; дальнейшее развитие этот тип романа получит в творчестве Достоевского и Толстого.