Том 4. Рикша-призрак. Сказки и легенды. Труды дня

Это стоит джинн, который заведует всеми пустынями, он колдует своим волшебным веером. Верблюд жует ветку акации; он только что лишний раз сказал «грб» (джинн предупредил его, что не нужно повторять это слово слишком часто), и вот появляется горб. Длинная полоса, которая, видишь, походит на полотенце и поднимается из чего-то вроде луковицы, — волшебное пламя; на его изгибе лежит горб. Горб отлично уместится на плоской спине верблюда. Сам верблюд до того усердно любуется своим прекрасным образом, который отражается в воде, что не замечает происходящего.

Ниже большой картинки — маленькая. На ней нарисован молодой мир. Ты видишь два дымящихся вулкана; несколько других гор; несколько камней; озеро и черный остров, а также извилистую реку; еще разные разности и, наконец, ноев ковчег. Я не мог нарисовать всех пустынь, которыми заведовал джинн, поэтому нарисовал только одну, зато это — самая пустынная пустыня.

— Послушай-ка, верблюд, пойдем, побегай, как все мы, лошади.

— Грб, — ответил верблюд; лошадь ушла и сказала об этом человеку.

Вот к верблюду пришла собака; она принесла в зубах палку и сказала:

— Послушай, верблюд, пойдем-ка со мной; отыскивай разные вещи и носи их, как мы, остальные.

— Грб, — фыркнул верблюд; собака убежала и рассказала все человеку.

Теперь к верблюду пришел бык; на его шее лежало ярмо, и он сказал:

— Послушай-ка, верблюд, пойдем и начни пахать, как мы, остальные.

— Грб, — сказал верблюд; бык ушел и рассказал все человеку.

В этот день вечером человек позвал к себе лошадь, собаку и быка и, когда они пришли, сказал им:

— Бедные вы трое, мне очень жалко вас; но верблюд, который говорит только «грб», не может работать; если бы он мог что-нибудь делать, он был бы здесь; поэтому я оставлю его в покое; вы же должны работать в два раза больше, чтобы заменить его.

Трое очень рассердились; они собрали совет на самом краю пустыни; скоро к ним подошел ленивый верблюд; он пожевал стебель молочая, посмеялся над ними, потом сказал «грб» и опять ушел.

В это самое время появился джинн, который заведует всеми пустынями; он ехал на катившемся облаке пыли. (Все джинны всегда путешествуют таким образом, потому что они волшебники.) Увидя троих, он остановился, чтобы поговорить с ними.

— Джинн, начальник всех пустынь, — сказала лошадь, — скажи, неужели справедливо, чтобы одно существо ничего не делало, когда весь мир такой новый и молодой?

— Конечно, нет, — сказал джинн.

— Так знай же, — проговорила лошадь, — что в самом центре твоей Воющей пустыни живет существо (кстати, оно тоже любит громко кричать и реветь), существо с длинной шеей и с длинными-предлинными ногами; оно с утра понедельника ровно ничего не сделало. Только подумай, оно не хочет бегать, как мы, лошади.

— Фюить, — свистнул джинн, — клянусь всем золотом Аравии, это животное — мой верблюд. Ну а что он сказал тебе?

— Он сказал «грб», — ответила собака, — и он не хочет носить тяжестей.

— А верблюд сказал еще что-нибудь?

— Нет, только «грб», и не хочет пахать, — вставил свое замечание бык.

— Очень хорошо, — проговорил джинн. — Он твердит «грб»? Хорошо же, я ему задам славный «грб», только подождите немного.

Джинн окутал себя пылью, укатил дальше по степи и скоро увидел верблюда. Верблюд ровно ничего не делал и только смотрел на свое отражение в луже воды.

— Ты ленив до невозможности, — сказал ему джинн, — подумай, из-за этого у тех троих с понедельника стало вдвое больше работы.

Сказав это, джинн уперся подбородком в кулак и стал мысленно говорить волшебные слова.

— Грб, — фыркнул верблюд.

— На твоем месте я не стал бы вечно повторять «грб», — заметил джинн, — мне кажется, ты и так слишком часто говорил это слово. Дудки, полно тебе лентяйничать; принимайся-ка за работу.

А верблюд опять сказал «грб», но едва он закрыл свой рот, как увидел, что его спина, которой он гордился, стала надуваться; она раздувалась все больше и больше, и на ней наконец образовался большой горб.