Том 4. Творимая легенда

— Эти люди очень суеверны. Не знаю, что им там показалось. Опасный промысел! Понятно, что контрабандисту трудно сохранить душевное равновесие. На что вы там смотрите, Афра?

Подошел к окну. Сказал:

— Вот один из отрядов нашей армии.

Открыл окно. С улицы доносилось пение: женские голоса пели международный гимн. По улице шли босые девушки и женщины в простонародной одинаковой одежде. Лица у них были праздничные, на одежде и в волосах у них было много цветов, и в руках у некоторых были флаги с какими-то изображениями и буквами.

— Женщины, которых вы видите, — объяснял Меччио, — члены двух синдикатов, телефонисток и сельских учительниц. Они празднуют регистрацию синдиката телефонисток.

Афра спросила:

— Почему у них одежды одинаковы и ленты одного цвета?

Меччио засмеялся. Сказал:

— К стыду моему должен сознаться, что нашим агитаторам помогают народные суеверия. Слухи о гроте, который открылся, о белом короле — все это нам на руку. Люди, о которых я вам сейчас рассказывал, очень подробно описали наряд своей горной покровительницы. Это им было не трудно сделать, работа фантазии была не велика, любая крестьяночка могла послужить им моделью. Но так как они вообразили, что горная фея стоит за рабочий люд, то вот точь-в-точь по их рассказу стали одеваться девушки и женщины, сорганизовавшиеся в синдикаты: зеленая с красным вышивка — листья и цветы гвоздики, — зеленая лента вместо пояса, белая матовая пряжка, на голове повязка белая с красными бусами и сандалии, как у горной феи, подвешены к пряжке пояса.

— Одежда, которую любит носить Ортруда, — нерешительно сказала Афра.

Посмотрела на Меччио спрашивающим взглядом.

Меччио сказал:

— Я догадываюсь, что вы хотите сказать, милая Афра. Но пусть это останется секретом капризной королевы. У нее нет детей, и она забавляет себя, как может. А для нас приятнее волшебная царица лазурного грота. Эта невинная сказка ничему не повредит. Сельские учительницы нам очень полезны. Они так близки к народу.

— Но ведь они мало образованы, — сказала Афра, — и, мне кажется, по большей части очень недалекие люди.

— Это — не беда, — возразил Меччио. — Есть слишком тупые, тех мы не трогаем. А она, ваша Ортруда, все еще влюблена в своего Танкреда?

— Влюблена, как прежде, но уже начинает его понимать, — тихо сказала Афра.

— А знает что-нибудь об его похождениях, об его мечте быть королем?

— Нет.

— Отчего вы не откроете ей глаза?

— Пусть узнает не от меня. Женщины ненавидят тех, кто приносит им такие новости. А мне будет больно, если она меня невзлюбит. Его заговор, — кто это может доказать!

— Этого господина я бы с удовольствием повесил, — сказал Меччио. — Честолюбивый авантюрист, игрок не очень честный и похотливый немец. Но надо сознаться, что Танкред для нас в некотором смысле человек полезный. Его политика и его донжуанство очень роняют династию в глазах буржуазии и в глазах рабочих. Теперь мы решились выступить опять против этого господина. Вот я прочту вам статью.

Меччио достал из письменного стола несколько узких, пронумерованных листков. Афра спросила:

— Надеюсь, не об его любовных делах?

— И об этом.

— Филиппо, зачем!

— Афра, моя милая, я долго повиновался вам в том, что касалось этих его отношений. Но есть пределы для всего. Пока он побеждал в своем кругу, нам до этого не было никакого дела. Мы хорошо знаем, чего стоит показная добродетель блестящих семейств. Но он добрался наконец до работниц. Это уж нельзя стерпеть.

Меччио прочел Афре свою статью против Танкреда. Она была пропитана ядом убийственно-метких сарказмов. Глаза у Афры зажглись безумною ненавистью. Она сказала, молитвенно складывая руки:

— Вставьте еще вот это, милый Филиппо!

И подсказала Меччио несколько язвительных фраз. Меччио, засмеялся. Сказал:

— Вы беспощадны, Афра. Ваши слова я с наслаждением вставлю. Вам я могу сказать без ложной скромности, без хвастовства и без лести: я умею поражать врага отравленными стрелами, но ваши сарказмы и в моей гневной статье не покажутся тусклыми.

Афра покраснела от удовольствия и гордости и, быстро наклонившись, поцеловала руку Меччио.

Глава сорок восьмая

Связь банкира Лилиенфельда с принцем Танкредом быстро и успешно прогрессировала. Лилиенфельд сделался членом Общества африканской колонизации — верный путь к благосклонности Танкреда — и внес в кассу Общества крупную сумму. Сделал большое пожертвование Дому Любви Христовой, чтобы заслужить благосклонность и покровительство королевы Клары.

Лилиенфельд спешил воспользоваться временем, пока африканские планы Танкреда еще не получили большой известности в финансовых кругах Европы. Он рассчитывал составить на этих аферах колоссальное состояние.

Очень большие деньги он дал на подкуп газет и влиятельных членов парламентского большинства. Многие газеты стали агитировать за флот, колонии и союз с великою державою. В финансовой комиссии парламента создалось такое настроение, что казалось возможным крупное ассигнование на флот.