Том 4. Творимая легенда

Пергаментно-желтое лицо его оставалось бесстрастным и спокойным, и выцветшие глаза его смотрели по-прежнему тупо и тускло. Если разговор и волновал его верноподданническую душу, то это волнение в его наружности и в его манерах ничем не сказывалось. Недаром он провел всю свою жизнь при дворе.

Ортруда вздохнула слегка и сказала:

— Я думала всегда, что это не более, как легенда — рассказы об этом тайном ходе, которого никто никогда не видел.

— Нет, ваше величество, — возразил Теобальд Нерита, — тайный ход действительно существует, и очень недалеко отсюда он начинается. Я ежедневно возношу благодарение всемогущему, который осенил ваше величество мудростью и мужеством противостоять всем советам о перестройке замка, хотя эти советы и были очень настойчивы и высоко авторитетны. Благодарение Господу, ход не тронут, и никто его не знает. Тайна подземного хода должна быть известна только царствующему государю и гофмаршалу. И больше никому. Даже самым близким к престолу лицам она не должна быть открываема.

— Суровое правило, — сказала Ортруда.

— Так ведется со времени короля Франциска Первого, — отвечал Нерита. — Предки вашего величества установили, как вашему величеству известно, чтобы должность гофмаршала была наследственною в нашем роде. Это было вызвано не только милостью государей к нашему роду за его заслуги, но и заботою о лучшем сохранении тайны королевского дома. Тайна подземного хода передавалась из рода в род уже много поколений. Я узнал ее от моего покойного отца и должен в свою очередь передать ее моему сыну, который ныне имеет высокую честь быть пажем вашего величества.

— Отчего же я до сих пор не знаю этой тайны? — с удивлением спросила Ортруда.

Если бы гофмаршал Нерита захотел или посмел быть откровенным, то он ответил бы королеве Ортруде, что ее любовь и слепое доверие к принцу Танкреду, столь понятное во влюбленной молоденькой девушке и в новобрачной, заставляли гофмаршала опасаться, как бы эта тайна не стала известна Танкреду, а от него и другим. Теперь же Нерита надеется на благоразумие королевы.

Но он предпочел сказать другое:

— Простите, ваше величество, это моя вина. Потайной ход — темный, неприятный путь, связанный с многими тяжелыми воспоминаниями. Люди нашего века не привычны к жестоким, кровавым приключениям. Ни у одной из наших женщин уже не поднимется рука вырезать сердце из груди неверного супруга, как это сделала юная королева Джиневра. Поэтому я не решался омрачать первых лет вашего благополучного правления и вашей счастливой супружеской жизни. Теперь же я беру на себя смелость просить ваше величество осмотреть этот ход. Настала пора передать тайну моему сыну, а такая передача, по установленному издавна обычаю, совершается всегда в присутствии царствующего государя.

— А если бы вы, дорогой гофмаршал, — спросила Ортруда, — внезапно умерли раньше, чем успели бы это сделать?

— В моем роде еще не случалось, — с почтительною гордостью отвечал Нерита, — чтобы мы умирали, не исполнив своего долга. Впрочем, есть рукопись, где все это изложено. Она хранится в надежном месте, в ризнице капеллы святого Антония Падуанского, под замком, ключ от которого может быть получен только моим преемником по должности гофмаршала.

— Почему вы избрали именно этот день, милый мой гофмаршал? — с легкою усмешкою спросила Ортруда. — Вы еще вовсе не стары, чувствуете себя, слава Богу, хорошо, ваш Астольф еще так юн. Или вы в самом деле думаете, что этот ход скоро нам понадобится?

Теобальд Нерита посмотрел на королеву Ортруду с выражением скорбной преданности и с суровою торжественностью сказал:

— Когда по коридорам старого замка ходит белый король, мы должны быть готовы ко всему.

Ортруда быстро взглянула на Астольфа, улыбнулась и сказала:

— Может быть, какой-нибудь юный шалун ходит по ночам на свидание со своею милою, а все принимают его за тень белого короля.

Астольф испуганно вздрогнул и покраснел. Он догадался вдруг, что королева Ортруда узнала его вчера. Смотрел на нее умоляющими глазами.

— Так вы думаете, дорогой гофмаршал, — спросила Ортруда, — что надо ждать скоро народного восстания?

— О, нет, — возразил гофмаршал. — Мудрые предки вашего величества установили этот обычай на все времена и для всяких обстоятельств. Народ, как всем известно, благоговейно обожает августейшую особу вашего величества, и могут быть опасны только отдельные фанатики, революционно настроенные люди, сбитые с толку нелепыми речами агитаторов.

— От этих случайных нападений защитит меня мой Танкред, — сказала Ортруда.

Лицо ее осветилось доверчиво радостною улыбкою. Гофмаршал возразил:

— Но мы должны позаботиться и об охране особы принца-супруга.

Ортруда встала.

— Я готова идти за вами, любезный гофмаршал, — сказала она.

Нерита подошел к углу за камином. Всмотрелся в окружающий его орнамент, состоящий из семи рядов красных майоликовых маков, идущих по обе стороны камина. Показал королеве и Астольфу один из них, ничем не отличающийся от других, кроме своего положения, — в третьем ряду направо от камина седьмой цветок сверху.