Том 4. В дни поражений и побед. Дневники

Первые пропущенные тотчас же подняли крик и обступили его.

– Меня пошто пропустил?

– Ты вот посмотри, посмотри!

– Ты куда, сволочь, тоже лезешь? Гляди-ка, думаешь, не знаю, что у тебя в сумке сапоги, которые с казака снял!

– Дать ему в рыло раза, сукину сыну!

– Я при Колчаке получал.

– Я свои из дома потрепываю.

– Пропади я пропадом, если я не токмо в наряд, а хоть куда пойду, пока не получу! В Сибири пальцы обморозил, тут всю дорогу почитай босой прошел!

– Довольно!

– В штабах все поодетые. По три комплекта имеют.

– Не пойдем без ботинок! На всех пускай присылают!

– Давай комиссара!

Сергей вскочил на ступеньку крыльца и крикнул, перебивая всех:

– Замолчать всем! На места живо! Взводные, привести людей в порядок! Смирно! Слушай, что я скажу. В то время, когда повсюду наши части наступают вперед и вперед, вы заявляете, что дальше без новых ботинок не пойдете. Другие полки одеты не лучше, а многие и хуже вас, а идут без разговоров. Если бы все так рассуждали, то давно получали бы вместо ботинок деникинские плети да шомпола по спинам. Но еще не все шкурники в Красной Армии, которые наступают на горло своим командирам, требуя с них того, чего они им не могут дать. Где я вам возьму на всех ботинок? Где их возьмет комиссар или командир, когда их нет? Или грабить мужиков, как грабят белые? Вы кричите, что где-то лежат полные цейхгаузы. Это ложь! Это у белых полные цейхгаузы английского обмундирования. Вот куда надо идти получать его. Но я знаю, что все-таки есть среди моей команды настоящие и сознательные ребята. Мы обойдемся и с ними!

Сергей кончил и отер лоб. Так со своими людьми он говорил в первый раз.

Все молчали.

– Ну, что же?

– Нету тут шкурников, командир. Зря говорите, – хмуро сказал кто-то.

– Посуди сам, легко ли – все ноги поссадили без обувки.

– А пойти-то пойдем. Это так, погорлопанили.

– Я так и знал, что с досады языком заболтали. Разведчики у нас в полку самый надежный народ. Не то что какая-нибудь там третья рота.

– Что верно, то верно!

– Мы от черта не бегали.

– Пулемета за все время ни разу не бросили.

– Вот и обидно, товарищ командир: ботинок, поди, больше им дали.

– Совсем бы стервецам давать не надо, а то при казаках они чуть што – разведка. А к каптеру за обмундировкой – так первые.

«Накипело, прорвалось и утихло, – подумал Сергей. – И все-таки чувствует каждый, что можно, а чего уже нельзя».

Когда были розданы ботинки, один из счастливцев говорил:

– Эх! Хорошо! Подошва спиртовая и каблук с подковкой. Крепкие!

– Теперь этих в очередь и не в очередь на посты. Пусть знают, что не задаром получили. Ешь их волки! А мы уж в своих до Кавказа дотопаем. Авось там и на нашу долю найдется!

– У них-то цейхгауз во!.. Англия!

Глава 8

Уже начинало темнеть, когда Сергей, осмотрев линию сторожевого охранения, мелкой рысцой отправился обратно.

«Поеду прямо, вдоль фронта, – подумал он. – Так ближе будет».

И он взял по направлению к чернеющим впереди кустам. Раззадорившийся Васька незаметно затрусил побыстрее и, пользуясь тем, что задумавшийся Сергей перестал обращать на него внимание, потянул немного вперед.

– Э-э, брат! – проговорил, отряхнувшись от мыслей, Горинов. – Куда тебя черт несет?

Он остановился, приподнялся на стременах и, оглядевшись, вздохнул полной грудью.

Фронт был безмолвен. Впереди, в нескольких верстах, горели огни Батайска. Чуть слышно было, как гудел паровоз.

«Крепко засели! – подумал Сергей. – А выбить надо – узел важный».

Он дернул за левый повод Ваську, круто повернул его и хотел стегануть его покрепче плетью.

Вдруг сердце его сразу ёкнуло, в виски ударила кровь, и он покачнулся даже в седле. Как раз с той стороны, куда он только хотел направиться, из-за кустов выехало человек десять-двенадцать конных. Белых или красных?

Ни бежать, ни спрятаться было некуда. Ускакать – и подавно.

Сергей напряг всю волю, чтобы не выкинуть непоправимой глупости.

Скрыться абсолютно некуда. Если он сдвинется с места, то его увидят сейчас же. Если не сдвинется, то увидят минутой позже – только и всего.

Отъехав от края, Сергей встал как раз посередине дороги.

Его сразу заметили; передние сначала шарахнулись в сторону, но, не видя никого другого, направились рысью к нему с винтовками наперевес. Сергей стоял спокойно.

«Застрелиться успею!» – мелькнула мысль.

– Эй!.. Кто такой? – крикнул ему первый, подъезжая потихоньку и зорко всматриваясь.

– Подъезжай ближе! – ответил Сергей. – Чего горланишь? Офицер есть?

– Офицера нету, вахмистр есть.

– Давай его сюда!

И Сергей очутился среди всадников.

– А ты кто такой? – подозрительно покосившись, спросил вахмистр.

– Не видишь, животное, что офицер?

– Если так, то поедемте с нами к командиру, – настойчиво проговорил вахмистр.

– А я куда тебя зову? К черту на кулички, что ли? Болван!

По-видимому, последнее слово в значительной степени рассеяло сомнения вахмистра.

Некоторое время они ехали молча.

«Что я делаю? – повторил с отчаянием Сергей. – Что я делаю?» Партбилет, украшенное пятиконечной звездой выпускное свидетельство краскома раскаленными угольями жгли ему карман.