Том 4. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть вторая

10 мая 1843 года герцог Омальский устроил в Бохаре продовольственный склад. Затем он направился к югу в надежде напасть на следы смалы (ставки) Абд-эль-Кадера, где под защитой многочисленного воинства скрывались его семья, семьи приверженцев, его слуги, заложники, сокровища. 15 мая смала эмира остановилась в Тагуине, где ей могло, казалось, грозить нападение только со стороны западных французских колонн. Не подозревая, что эта богатая добыча так близка, герцог Омальский 16 мая подошел с востока, — конница (600 сабель) шла впереди, а пехота в 1500 человек — на расстоянии двух миль сзади. Вдруг капитан Дюриё и ага Омер-бен-Ферхад, ехавшие впереди кавалерийской колонны, взобравшись на холм, остановились, как вкопанные. Пылкий Юсуф, подъехав к ним, тоже остановился, а затем галопом вернулся и сказал герцогу Омальскому: «Вся смала здесь, в нескольких шагах от нас, у истока Тагуина. Это целый город. Мы не в силах его атаковать; нам нужно соединиться с пехотой». Ага бен-Ферхад спешился и, обняв колено принца, взмолился: «Заклинаю тебя головой твоего отца, не делай безумия». Один лишь подоспевший подполковник Моррис высказал мнение, что не следует отступать. Герцог сказал: «В моем роду не отступают».

Смала, эта ставка из шатров и передвижная резиденция эмира, заключала в себе, кроме множества скота, 30–40 тысяч человек. Ее охранял батальон регулярного войска, отряд иррегулярной пехоты в 3000 человек и 2000 всадников; в данный момент вся эта стража разбрелась по шатрам; если бы она успела собраться, то из 500–600 всадников, которыми располагал герцог, не уцелел бы ни один, прежде чем подоспела бы пехота, а затем та же участь постигла бы и последнюю. Герцог понял, какой опасностью грозит ему нерешительность и как важен здесь быстрый натиск. Он поспешно разделил свою конницу на две колонны: на правом фланге — африканские стрелки под командой Морриса и его собственной, на левом — сипахи под командой Юсуфа, и обе колонны бросились вперед. В смале так мало ждали нападения с этой стороны, что сначала французских спаги приняли за красных всадников эмира, и женщины приветствовали их радостным ю-ю. В одну минуту 300 арабских воинов, выскочившие в беспорядке из палаток, были изрублены. Всем, кого французы не успели окружить, удалось бежать, в том числе матери и жене эмира. В этот момент бегом подоспела французская пехота, позволившая французам удержать захваченную добычу. В их руках осталось не менее 15 000 пленных и 50 000 голов скота, шатер Абд-эль-Кадера, его знамена, много драгоценностей и столько денег, что на долю одних сипахи досталось около 18 000 франков испанской монетой[137]. Вся эта добыча была перевезена в Медею. Удар, нанесенный эмиру «сыном короля» (ульд-эль-рей), произвел потрясающее впечатление во всем Алжире.

Этим еще не кончились несчастья эмира. Его внимание от смалы было отвлечено тем, что он зорко следил за Ламорисьером. 22 июня он был разбит у Джидды одним из помощников последнего, полковником Жери, причем потерял 300 человек регулярного войска и большой обоз. 30-го он сделал попытку захватить врасплох Маскару, но потерпел неудачу; 22 сентября он дал французам сражение у Сиди-Юсефа, где его аскеры не устояли против французских штыков. В сражении при Сиди-Иаия (11 ноября) его регулярное войско было окончательно уничтожено.

Естественно, что в кампанию следующего года об Абд-эль-Кадере уже не было ничего слышно, и французы воспользовались его вынужденным бездействием.

На юго-востоке герцог Омальский занял Батну (25 февраля 1844 г.). Затем, пройдя ущельем Эль-Кантары, он вступил в Бискру, только что эвакуированную бывшим беем Константины Хаджи-Ахмедом, и снова водворил здесь французского халифа Бен-Гана (4 марта).

На юго-западе генерал Маре углубился в страну пальм, газелей и страусов. Он произвел несколько набегов на могущественную конфедерацию улед-наиль, славившихся чистотой и благозвучием своей арабской речи. Затем, подражая тактике, впервые примененной Бонапартом в Египте, он посадил своих солдат на верблюдов, перешел Джебель-Амур и двинулся на Аин-Мадхи, куда уже успел вернуться Тиджини; он согласился не занимать священного города, удовольствовавшись посылкой туда десяти офицеров, которые сняли план крепости. Эта экспедиция кончилась занятием Лахуата (25 мая).

В Кабилии Бюжо занял Деллис, разбил «морских флиссов» и амруа, дал 12 и 17 мая сражения на Себау и близ деревни Уареццедин, назначил агу, утвердил шейхов и рассеял партию Абд-эль-Кадера, халиф которого, Бен-Салем, принужден был бежать.