Том 5

В начале июня мы с Флорой обвенчались и немногим более полугода наслаждались роскошью Эмершема, как вдруг пришло известие, что император бежал с острова Эльба. Должен признаться, что во время волнений и сумятицы последующих Ста дней (как назвал их впоследствии мсье де Шамбор) виконт де Сент-Ив преспокойно сидел у себя в поместье и грелся у домашнего очага. Да, конечно, Наполеон был прежде моим повелителем и я отнюдь не питал нежных чувств к cocarde blanche.[76] Но к тому времени я стал уже «натурализованным» англичанином (хотя этот юридический термин и не совсем точно выражает суть дела), и у меня появилась, как говорил мистер Роумен, доля капитала в этой стране; притом во мне пробудился интерес к иным ее законам, и я помогал вершить правосудие в своем графстве. Коротко сказать, положение запутанное, оно пришлось бы очень по вкусу какому-нибудь крючкотвору. Но мне-то, признаться, оно было вовсе не по вкусу, напротив того, отнимало у меня душевное спокойствие. Ежели вы, друзья мои, взвесив все pro и contra,[77] памятуя о моем пристрастии к тихому домашнему очагу и о том, что Флора готовилась вскорости стать матерью, посоветовали бы мне оставаться в бездействии, вы предугадали бы мой выбор. Итак, я сидел и читал газеты. И тут пришло письмо от Рональда, сообщавшего, что его полк получил приказ отправиться в поход, вернее, в плавание, и через неделю корабль уже выйдет из гавани Лита в Нидерланды, где Рональд и его однополчане присоединятся к войскам герцога Веллингтонского. Ну, теперь уж моя ненаглядная не могла не поспешить в Эдинбург, чтобы попрощаться с братом, только на этот раз мы ехали в коляске и сопровождали нас ее горничная и Роули. Мы поспели в «Лебяжье гнездо» как раз вовремя — накануне отъезда Рональда, и он провел с нами весь вечер. Юноша выглядел заправским воякой в своем алом мундире, который он надел нарочно, чтобы показаться дамам в полной форме, и они не преминули оросить этот мундир слезами (да простятся нам, мужчинам, эти слезы!).

На другое утро мы спозаранку поехали в город и смешались с толпой, что собралась у подножия Касл-Хилл, дабы проводить четвертый полк в дальний путь. Прождав с полчаса, мы услышали барабанную дробь и первые звуки походного марша, — они неслись из-за стены, окружавшей Замок; часовой у ворот отступил и взял на караул, и в ту же минуту под величественными сводами крепостных ворот запылали алые мундиры, засверкали медные трубы оркестра. Новобранцы еще раньше со всеми распрощались, и только неотвратимый топот ног по подъемному мосту звучал в ответ машущим платкам, крикам «Ура!» и плачу женщин. Солдаты шагали за рядом ряд, и первым, сразу же за оркестром, ехал верхом майор Шевеникс. Он увидел нас, слегка покраснел и торжественно отдал честь. Мне он никогда не был приятен, но я вынужден признать, что в ту минуту на него можно было залюбоваться. И мне стало его немного жаль, ибо он не сводил глаз с Флоры, ее же взор устремлялся на прапорщика Рональда Гилкриста, который шагал в арьергарде третьей роты, рядом с потрепанным, видавшим виды знаменем; голова Рональда была гордо вскинута, щеки разрумянились, но, когда он проходил мимо нас, губы его дрогнули.

— Благослови тебя бог, Рональд!

— Правое плечо вперед!

Оркестр и гарцевавший за ним майор повернули за угол на Норт Бридж-стрит; последние ряды, знамя и бравый прапорщик скрылись из виду. Наш кучер тронул лошадей. Мы двинулись за полком, и тут рука Флоры тихонько скользнула в мою. Я отбросил все терзавшие меня сомнения и поспешил утешить мою дорогую.

СТИХИ И БАЛЛАДЫ

ИЗ СБОРНИКА «ДЕТСКИЙ ЦВЕТНИК СТИХОВ»

ЗИМОЙ И ЛЕТОМ

Зимой, еще не брезжит свет,
А я уже умыт, одет.

Напротив, летом спать меня

Всегда кладут при свете дня.

Средь бела дня я спать иду,

А птицы прыгают в саду,

И взрослые, покинув дом,

Гуляют под моим окном.

Скажите, это ли не зло:

Когда еще совсем светло

И так мне хочется играть,

Вдруг должен я ложиться спать!

ДОЖДЬ

Повсюду дождь: он льет на сад,
На хмурый лес вдали,
На наши зонтики, а там —
В морях — на корабли.

БУРНАЯ НОЧЬ

Когда ни звезды, ни луна
Не светят в поздний час,
Я слышу топот скакуна,
Что мчится мимо нас.
Кто это скачет на коне
В сырую полночь, в тишине?

Под ветром дерево скрипит,

Качаются суда
И снова гулкий стук копыт
Доносится сюда.
И, возвращаясь в ту же ночь,
Галопом всадник скачет прочь.

НА ПАРОХОДЕ