Том 5

— Ах, monsieur! Разве можно перед этим устоять! — Потом навесила их мне на сюртучную пуговицу и с обреченным видом сложила руки: — Бедненькие мои, отдала я вас за тридцать франков — никто и не поверит! Но господь добр, он вознаградит меня за эту жертву.

Я осторожно отцепил бусы, вложил ей в руку и пошел прочь, качая головой и ощущая на своем лице глупую, смущенную улыбку, — на нас уже озирались прохожие. Хозяйка между тем высунулась из двери и, потрясая бусами в воздухе, закричала мне вслед:

— Берите, monsieur, за двадцать восемь!

Я покачал головой.

— Ну, двадцать семь. Это чудовищный убыток, просто разоренье, но берите, только берите!

Я продолжал отступать, все так же качая головой.

— Mon dieu, ничего не поделаешь, берите за двадцать шесть! Что сказано, то сказано. Идите же сюда!

Я и тут покачал головой. Неподалеку от меня всю дорогу шла няня с девочкой англичанкой. Они и дальше пошли за мной следом. Лавочница подбежала к няне, сунула ей бусы в руки и затараторила:

— Ладно, отдаю их monsieur за двадцать пять. Отнесите ему в гостиницу, а насчет денег не беспокойтесь, я могу и подождать — до завтра или даже до послезавтра, если нужно. — И обращаясь к девочке: — Когда твой папочка пришлет мне деньги, приходи и ты, мой ангельчик! Увидишь, какую славную штучку я для тебя приготовила!

Провидение сжалилось надо мной: няня решительно и бесповоротно отказалась взять бусы, и на этом дело кончилось.

В Женеве не много «достопримечательностей». Я попытался найти дома, где некогда обитали две не слишком приятные личности — Руссо и Кальвин, — но безуспешно. Поставив крест на этих поисках, и решил вернуться домой. Но принять такое решение оказалось легче, чем его выполнить: это не город, а какие-то дебри. Я заплутался в лабиринте кривых и узких улочек и часа два не мог понять, на каком я свете. Наконец я набрел на улицу, показавшуюся мне знакомой, и мысленно поздравил себя: «Вот я и дома!» Но я ошибся: то была «Улица Ада». Потом я вышел в другое как будто знакомое мне место и вздохнул свободнее: «Теперь-то я в самом деле дома!» Опять ошибка: это была «Улица Чистилища». Через некоторое время я опять воскликнул: «Но теперь-то я вышел куда надо! Хотя… что же это?.. «Райская улица»? Видно, я дальше от дома, чем когда-либо», Странные названия для улиц, уж не Кальвин ли их придумал? «Ад» и «Чистилище» подходили к тем улицам как нельзя лучше, а в названии «Райская» я усмотрел иронию.

Наконец я вышел к озеру, и все стало на место. Я проходил мимо сверкающих витрин ювелиров, когда передо мной разыгралась следующая сценка. По улице шла дама, и некий денди во всем параде, выйдя из ворот, так рассчитал свой шаг, чтобы натолкнуться прямо на нее, когда она поравнялась с ним; он не сделал попытки посторониться, он не извинился, он ее даже не заметил. Ей пришлось остановиться, а он профланировал мимо. Я не мог понять, что это: дерзкая выходка или случайность? Той же развязной походкой незнакомец подошел к стулу и сел за столик; еще двое-трое таких же франтов сидели за другими столиками и тянули подслащенную воду. Я ждал. Тем временем показался какой-то юноша, и мой денди не замедлил сыграть с ним тот же номер. Мне все же не верилось, что это преднамеренная выходка. Чтобы удовлетворить, свое любопытство, я обошел квартал кругом, — и действительно, когда я приблизился быстрым, решительным шагом, мой денди так же лениво, с развальцой направился мне наперерез и вышел на мою трассу как раз вовремя, чтобы принять на себя всю тяжесть моего тела. Это показало мне, что и предыдущие его художества были не случайны, а сугубо нарочиты.

Ту же фатовскую игру я наблюдал потом в Париже, но там она была вызвана не желанием пофорсить, а только полным эгоистическим безразличием к правам и удобствам ближнего. Впрочем, в Париже вы встретитесь с этим не так часто, как можно бы ожидать, ведь здесь даже закон говорит, что слабый должен «уступать дорогу сильному». У нас возница, переехавший на улице прохожего, платит штраф; в Париже штраф платит пострадавший. По крайней мере, так я слышал от многих, хотя однажды мне привелось стать свидетелем случая, который поколебал мою уверенность: у меня на глазах всадник сшиб с ног старуху, и полицейские арестовали его и увели. Похоже было, что они и в самом деле намеревались его наказать.