Том 5

— Совсем на днях одна дама, чей ребенок стал на некоторое время моим пациентом (несварение желудка), уверяла меня, когда малыш строил гримасы, будто это указывает на то, что ему снятся ангелы. В романах миссис Генри Вуд этот симптом трактуется как безошибочное предвестие ранней смерти. Не могли ли бы вы пролить некоторый свет на эти сбивчивые патологические показания?

— Мне это все непонятно, — сказал Ангел. Он был озадачен и не представлял себе ясно, куда клонит доктор.

(«Обиделся, — сказал Крумп самому себе. — Видит, что я над ним потешаюсь».)

— Меня интересует одна вещь: часто вновь прибывшие жалуются там у вас на врачей, которые их пользовали? Мне всегда представлялось, что прежде всего должно быть немало толков насчет водолечения. Не далее, как в июне текущего года, когда я смотрел на эту картину в Академии…

— Вновь прибывшие? — удивился Ангел. — Я не улавливаю вашу мысль.

Доктор широко открыл глаза.

— Разве они не попадают к вам?

— К нам? — сказал Ангел. — Кто?

— Те, что здесь умирают.

— После того, как превратятся в развалины?

— У нас, знаете, так верит большинство.

— Такие люди, как та женщина, что кричала в дверь, как тот шатавшийся чернолицый мужчина, как те гадкие маленькие человечки, что швырялись скорлупой? Конечно, нет! Я никогда не видел таких созданий, пока не упал в ваш мир…

— Но! Бросьте! — сказал Доктор. — Вы еще скажете, что ваша форменная одежда вовсе не белая и что вы не умеете играть на арфе.

— Белого в Ангельской Стране вообще не бывает, — сказал Ангел. — Это же тот странный пустой цвет, который получается у вас от смешения всех других.

— Простите, сэр! — сказал Доктор, вдруг изменив тон. — Вы положительно ничего не знаете о Стране, откуда вы явились. Белое — это ее сущность!

Ангел воззрился на него. Шутит он? Нет как будто.

— Я вам сейчас покажу, — сказал Крумп, встал и подошел к буфету, на котором лежал номер «Журналь де Пари». Он поднес его Ангелу и раскрыл на цветном приложении.

— Вот вам настоящие ангелы, — сказал он. — Одни лишь крылья еще не делают ангела. Все они в белом, как видите, в кисейных платьицах, возносятся в небо, не развернув своих крыльев. Вот это ангелы, согласно мнению знатоков. Волосы словно высветлены перекисью водорода. У одного в руках маленькая арфа. Другой помогает этой бескрылой даме — так сказать, ангелу-личинке — вознестись ввысь.

— Ах, нет! Правда же, — сказал Ангел. — Это совсем не ангелы.

— Ангелы! — сказал Крумп, положил журнал обратно на буфет и с видом глубокого удовлетворения сел на свой стул. — Могу вас уверить, сославшись на самые высокие авторитеты…

— А я могу вас уверить…

Крумп всосал уголки губ и покачал головой — совсем как тогда в разговоре с Викарием.

— Спорить бесполезно, — оказал он. — Мы не можем менять свои представления только потому, что какой-то безответственный пришелец…

— Если это ангелы, — сказал Ангел, — то я никогда не бывал в Ангельской Стране.

— Вот именно, — подхватил Крумп, чрезвычайно довольный собой. — Это то, к чему я и хотел подвести.

Минуту Ангел смотрел на него круглыми глазами, потом вторично поддался особенному, чисто человеческому смятению — разразился смехом.

— Ха-ха-ха! — присоединился к нему Крумп. — Я сразу понял, что вы совсем не такой сумасшедший, каким кажетесь. Ха-ха-ха!

До конца завтрака они оба, хоть и по разным причинам, были очень веселы, и Крумп теперь обращался с Ангелом уже не иначе, как с ловким шутником.

XXX

Выйдя от Крумпа, Ангел опять направился вверх по холму к дому Викария. Однако у перелаза — может быть, желая избежать встречи с миссис Гестик, — он свернул в сторону и пошел кружным путем мимо Жаворонкова поля и фермы Бредли.

Он набрел на Благородного Бродягу, мирно спавшего среди полевых цветов. Он остановился, привлеченный небесным спокойствием на лице этого индивидуума. Под ангельским взглядом Благородный Бродяга вздрогнул, проснулся и привстал с земли. У него был тусклый цвет лица; одет он был в ржаво-черное; шапокляк, давно утративший свой гордый вид, был нахлобучен на один глаз.

— Добрый день, — сказал он учтиво. — Как поживаете?

— Отлично, благодарю вас, — сказал Ангел, уже освоивший эти фразы.

Благородный Бродяга смерил Ангела критическим взглядом.

— Обиваешь копыта, приятель? — сказал он. — Как я?

Ангелу он показался загадочным.

— Почему, — спросил он, — вы спите вот так, а не в воздухе, на кровати?

— Разрази меня гром! — ответил Благородный Бродяга. — Почему я не сплю на кровати? Да так получается. В Сендрингеме идет побелка, в Виндзорском замке[10] чинят канализацию, а больше мне ночевать негде. У вас не найдется в кармане на полпинты, а?

— У меня в кармане нет ничего, — сказал Ангел.

— Эта деревня не Сиддермортон? — спросил Бродяга. Он, хрустя суставами, встал на ноги и кивнул на кучу крыш под горой.

— Да, — сказал Ангел, — ее называют Сиддермортон.

— Я знаю ее, знаю, — проговорил Бродяга. — Это очень миленькая деревушка. — Он потянулся, зевнул и стал смотреть на деревню. — Дома, — сказал он раздумчиво. — Съестное (он повел рукой, указывая на поля и сады). Выглядит уютно, не правда ли?