Том 5

Уильям К. Микс был членом пресловутой Ассоциации молодых христиан. Его родители были честными, пользующимися хорошей репутацией гражданами Хаустона, они всегда старались заложить в своем чаде наилучшие принципы воспитания и сделать его добропорядочным и полезным жителем города. Когда ему исполнилось восемнадцать, он на улице вечером встретился с каким-то человеком, который уговорил его посетить штаб-квартиру ассоциации.

После обряда омовения и исполнения религиозных гимнов Уильяма за партией в шахматы стал обрабатывать какой-то говорливый молодой «златоуст», после чего Микс, выбросив к чертям собачьим свою обычную сдержанность и даже не вспоминая теперь ни о матери, ни об отце, ни о своем доме, погрузился в кресло и проводил все свое время за чтением передовиц религиозных газет.

После этого его развитие в этом направлении пошло куда быстрее. Он отрастил бакенбарды, стал носить белые галстуки и вскоре настолько успешно перенял все соблазнительные привычки своих новых компаньонов, что ни один благотворительный бал в ассоциации с мороженым и земляничным вареньем или вечер песни не обходился без присутствия мистера Микса. Он стал, что называется, «зазывалой», и теперь многие молодые люди, которые бесцельно слонялись по улицам Хаустона, часто вспоминали этого хитрого, лукавого, мягкого, медоточивого Уильяма Микса с насупленными бровями, который, обращаясь к ним в соблазнительном тоне, уговаривал их посетить ярко освещенные комнаты штаб-квартиры Ассоциации молодых христиан.

Уильям Микс уже давно приметил Фергюса О'Холлиана. Его невинность, искренняя прямота делали молодого ирландца легкой добычей.

Однажды Микс вошел в бакалейную лавку Фергюса, что-то у него купил и в разговоре пригласил посетить их штаб-квартиру.

— Ладно, — согласился Фергюс, — я пойду туда с вами, так как торговля — довольно скучное занятие. Может, разопьем бутылочку виски, скоротаем время?

— Нет, — отказался Уильям с хитрой улыбочкой на губах. — У нас там полно выпивки.

Они перешли через улицу, вот тогда-то и увидала их вместе Кэтлин, тогда-то и начались сгущаться облака над счастливой жизнью молодой пары.

Уильям привел Фергюса к двери на крыльце, ведущей в общий зал, там он оглянулся по сторонам, желая удостовериться, что никто за ними не следит, и только после этого они вошли в зал и поднялись по лестнице.

— И чем же ваши парни там наверху занимаются? — спросил Фергюс, с удивлением оглядывая зал.

— Мы читаем, поем и молимся, — объяснил Уильям. — Ну, входите же, мистер О'Холлиан, я вам кое-что покажу.

Уильям подошел к большому охладителю воды в углу, налил до краев стакан ледяной воды и с холодной, жесткой улыбкой на извивающихся тонких губах протянул его Фергюсу.

Ах, маленькая Кэтлин! В своем благоухающем розами коттедже тебе придется пролить немало слез в ожидании своего суженого. Ах, если бы только любовь была вездесущей, то она бы выбила из рук ее возлюбленного этот сверкающий стакан с ледяной водой и швырнула бы его на пол, не позволив к нему прикоснуться его губам!

Фергюс взял стакан и долго изучал его прозрачное содержимое. Потом, словно по чьей-то подсказке, выпил всю воду до последней капли. Когда он ее пил, Уильям Микс, с дьявольским выражением на лице одержанного триумфа, только довольно потирал свои холодные влажные руки, испытывая в душе настоящий восторг.

— Что это такое? — спросил Фергюс. — Что это за холодная, освежающая жидкость, которая разливается внутри моего нагретого тела такой возбуждающей свежестью? Что это за нектар, лишенный вкуса, цвета, но такой свежий, словно утренний воздух, который утоляет жажду, но не возбуждает чувств? Скажите, мистер Микс, ее можно найти повсюду?

— Это простая вода, — не задумываясь объяснил Уильям, — ее полно повсюду.

— Я часто ходил под парусом по реке, — сказал Фергюс, — часто мою руки дома под краном, но никогда прежде не видел такой воды.

Фергюс осушал один стакан за другим из охладителя, и наконец Уильяму пришлось его силой оттаскивать от него, чтобы выпроводить из зала.

Они расстались у выходной двери, Фергюс возвращался домой по улице словно в каком-то счастливом сне, время от времени чуть слышно повторяя про себя: «Вода! Вода!» Уильям Микс смотрел ему вслед с удовлетворенной дьявольской улыбкой на смуглом лице.

* * *

Вечером, когда Фергюс, закрыв свою лавку, собирался домой, он вдруг почувствовал непреодолимый приступ жажды. Он уже так пристрастился к этой чудесной ледяной жидкости, что стал ее безвольным рабом. Фергюс вошел в небольшой салун на углу, куда он обычно заходил, чтобы пропустить стаканчик. Бармен, схватив рюмку, потянулся за спрятанной под прилавком бутылкой.

— Не нужно, — сказал Фергюс, — не торопитесь. Принесите мне, пожалуйста, стакан воды.

— Вы должны мне доллар пять центов, — недовольно сказал бармен. — Прошу вас, мистер Холлиан, заплатите немедленно, покуда я не рассердился от необходимости постоянно вам об этом напоминать, сделайте одолжение.

Фергюс бросил деньги на стойку и, с трудом преодолевая себя, вышел из салуна.