Том 5

После Лоусона выступили чешский делегат Гронек, американский журналист Лаутербах, англичанин Стэплдон и советские гости — Фадеев и Шостакович. Гронека, как и Кручковского, многие понимали без перевода. Речь его была сильной, волевой, чрезвычайно темпераментной. Темпераментно говорил и англичанин.

— Я оскорблен тем, что меня пустили в США, запретив в то же время въезд моим коллегам. Меня впустили в США только потому, что я на Вроцлавском конгрессе ругал коммунистов. Но сейчас я не буду ругать их.

И Стэплдон начал стыдить аудиторию:

— Как вам не совестно! Великий народ, а запуганы войной, как дикари. Да кто вас собирается трогать?

Речь его имела успех.

Как это ни странно, но США, страна, обладающая гигантской сетью прессы, невежественна по ряду самых простых международных вопросов.

Впрочем, объяснить это легко: почти вся печать трубит в одну дудку, и трубит довольно воинственно.

Мне вспомнился разговор с Говардом Фастом у него дома.

В его небольшой квартирке собралось несколько человек потолковать о литературе. Симпатичная жена Фаста в несколько минут приготовила необычайно вкусный завтрак: крестьянское блюдо южан — бекон, поджаренный с кукурузой. Фадеев попросил рассказать, каков контингент читателей Фаста.

Хозяин начал издалека. Для того чтобы мы поняли структуру американского книжного рынка, он прочел нам трактат об издателях-акулах, зарабатывающих миллионы на дешевой, двадцатицентовой книге. Плохая бумага, механизация переплетного дела, дешевые авторы и наглое, бьющее на сенсацию заглавие обеспечивают такой, с позволения сказать, книге огромное распространение.

Фаст рассказывал о невероятном: США — в сущности страна без библиотек. Конечно, они есть, но разве можно считать библиотекой книгохранилище сочинений по астрологии, спиритизму, черной магии, уголовно-сексуальной литературе? А таких многие сотни, если не тысячи.

Книга прогрессивного писателя не доходит до читательских «низов». Она относительно дорога, а «низы» питаются макулатурой стоимостью в двадцать — двадцать пять центов за том в четыреста страниц. Сегодня это роман «Она принадлежала всем», завтра — «Мать-детоубийца», послезавтра — что-нибудь еще похлеще. «Шедевры» эти издаются тиражами в несколько миллионов, конкурировать с ними невозможно.

Телевидение и радио проникнуты тем же духом, что и газеты. Молодое поколение американцев растет на вреднейшей духовной пище и морально вырождается. Процент преступности среди молодежи растет с каждым годом. Да и как ему не расти, если вся американская действительность является практической школой преступлений? Айра Уолферт, автор «Банды Теккера», большой знаток уголовного мира, рассказывал как-то в перерыве между заседаниями:

— В Калифорнии гангстеризм принял размеры стихийного бедствия. Создана специальная комиссия по расследованию организованных преступлений. Наиболее распространены шулерство и рэкетирство. Монополии шулеров и рэкетиров процветают, как правило, под опекой представителей власти (уместно напомнить, что в губернаторы Калифорнии вот уже сколько лет метит не кто иной, как пресловутый «социалист» Эптон Синклер). Доходы шулеров, специализирующихся на бегах и скачках, достигают нескольких миллиардов долларов в год. Три миллиарда ежегодно население проигрывает в механическую рулетку, предприятия которой находятся под контролем специальной жульнической организации.

Но самой опасной формой гангстерской деятельности является разложение государственного аппарата. Некоторые гангстерские шайки втянули в сферу своей работы крупные телефонные и телеграфные агентства и зарабатывают бешеные деньги на болтливости государственных чиновников, на откровенности рядовых граждан.

Гангстеризм уже захватывает Англию, проникает в западноевропейские страны. Английские выученики калифорнийских жуликов облюбовали для начала увеселительные предприятия Лондона. Кадры преступников вербуют главным образом из молодежи. Половина всех арестованных за грабежи со взломом моложе двадцати одного года, а четвертая часть арестованных за кражи в магазинах моложе шестнадцати лет. Английские авторы, изучающие гангстеризм, утверждают, что «доходы», получаемые от шантажа, настолько велики, а связанный с ним риск настолько незначителен, что это привлекает все больше и больше преступников.