Том 5. Багровый остров

Аметистов. Ох, знаю я тебя. Бандит ты! Ну если только подсыпал, бог тебя накажет! (Нюхает.)

Херувим. Мал-мала наказит.

Аметистов. Да не мал-мала, а он тебя на месте пришибет. Стукнет по затылку, и нет китайца! Не сыпь аспирин в кокаин. Нет, хороший кокаин. Чувствую. Мысли яснее. При такой чертовой гонке порядочному человеку невозможно без кокаина. Ну, уважаемый сын Поднебесной империи, переодевайся.

Херувим. Счас. (Надевает китайскую кофту и шапочку.)

Аметистов. Совершенно другой разговор. И какого черта вы, китайцы, себе косы бреете. С косой тебе совершенно другая цена была бы!

Звонок условный.

Ага. Мымра. Эта аккуратнее всех.

Херувим. Мымла присла.

Аметистов. Цыть ты! Какая она тебе Мымра?

Мымра. Здравствуйте, Александр Тарасович. Здравствуй, Херувимчик! Сегодня как-то особенно нарядно. Ах какая прелесть! Хризантемы. Это мой любимый цветок. Обожаю. (Поет.) И на могилу обещай ты приносить мне хризантемы...

Аметистов. Шли бы вы одеваться, Наталия Николаевна, а то поздно. Сегодня большой день: новые модели будем демонстрировать.

Мымра. Прислали? Ах какая прелесть! (Убегает.)

Херувим зажег китайский фонарь в нише, дымит курением.

Аметистов. Не очень налегай.

Херувим. Я не буду налегай. (Хлопочет, исчезает.)

Звонок.

Лизанька. Почтение администратору этого монастыря.

Аметистов. Бон суар[18], Лизанька. Летите переодевайтесь, сейчас будет важное лицо.

Лизанька. Ну? Мне?

Аметистов. Это уж от него зависит.

Лизанька. А то я в последнее время почему-то в загоне. (Исчезает.)

Звонок.

Аметистов (летит к зеркалу, охорашивается). Здравствуйте, мадам Иванова...

Иванова. Дайте мне папироску.

Аметистов. Манюшка. Папиросы!

Пауза.

Холодно на дворе?

Иванова. Да.

Аметистов. У нас сюрприз: модели пришли из Парижа.

Иванова. Это хорошо.

Аметистов. Изумительные. Прямо пальчики оближешь.

Иванова. Ага.

Аметистов. Вы в трамвае приехали?

Иванова. Да.

Аметистов. Народу много в трамвае?

Иванова. Да.

Манюшка (подает папиросы). Вот.

Аметистов. Вот-с. Прошу.

Иванова. Спасибо. (Уходит.)

Аметистов. Вот женщина! Ей-богу. Всю жизнь с такой можно прожить, и не соскучишься. Не то что ты — тарахтишь, тарахтишь.

Манюшка. Я ведь необразованная.

Аметистов. А ты образовывайся, деточка. А ты только с китайцами умеешь перемигиваться.

Манюшка. Ничего я не перемигиваюсь...

Властный звонок.

Аметистов. Он! Узнаю звонок коммерческого директора. Великолепно звонит! Открывай, впускай. Потом сейчас же лети переодеваться. Херувим будет подавать.

Херувим (возбужден). Гусь идет. (Исчезает.)

Манюшка. Ах батюшки! Гусь! (Бежит открывать.)

Аметистов. Зоя, Гусь! Зоя, Гусь! Принимай. Я исчезаю. (Исчезает.)

Зоя (в роскошном туалете). Как я рада, милый Борис Семенович!

Гусь. Здравствуйте, Зоя Денисовна, здравствуйте!

Зоя. Садитесь сюда, здесь уютнее. Ай, яй, яй, какой же вы нехороший!

Гусь. Вы мне говорите, что я нехороший? Это замечательно. Вся Москва мне твердит на всех перекрестках, что я именно хороший, и только вы одна находите, что это наоборот.

Зоя. Ах, Борис Семенович. Москва льстива. Она преклоняется перед людьми, занимающими такое громадное положение, как ваше, а я бедная портниха, мне все равно. Ай, яй! Сосед, близкий знакомый, а хоть бы раз зашел.

Гусь. Поверьте мне, я с удовольствием, но у меня...

Зоя. Я шучу... Я знаю, что у вас дела по горло.

Гусь. Не по горло, а вот сколько. Утром заседание, в полдень заседание, днем — заседание, вечером заседание, а ночью...

Зоя. Тоже заседание.

Гусь. Нет, бессонница.

Зоя. Бедненький, вы переутомитесь.

Гусь. Уже.

Зоя. Ну вот видите. Вам нужно развлекаться!

Гусь. О том, чтобы я развлекался, не может быть и речи... (Увидел картину.) Ай, замечательный художник. Замечательный художник... прямо замечательный.

Зоя. Французская школа.

Гусь. Замечательная школа. Вот это школа! Скажите, вы не хотите продать эту картину?

Зоя. А вы хотели бы ее купить?

Гусь. Да, я ничего бы не имел против. Я люблю картины. У меня теперь большая квартира, а стены, извините за выражение, голые.

Зоя. Так вы бы хотели на голую стену повесить голую женщину? Я и не знала, что вы такой.

Гусь. Вы пикантная женщина.

Зоя. Ах какая там пикантная. Старость, старость, дорогой Борис Семенович. Картину я не собираюсь продавать, но когда я буду уезжать за границу, я вам ее подарю.

Гусь. С какой же стати?

Зоя. Вы обидите меня отказом. Ни слова. Вы так много сделали для меня. Мастерская обязана вам своим существованием.