Может быть, слыхали все вы — и не раз, Что на свете есть поэты? А какие их приметы, Расскажу я вам сейчас:Уж давным-давно пропели петухи… А поэт еще в постели. Днем шагает он без цели, Ночью пишет всё стихи.Беззаботный и беспечный, как Барбос, Весел он под каждым кровом, И играет звонким словом, И во все сует свой нос.Он хоть взрослый, но совсем такой, как вы: Любит сказки, солнце, елки,— То прилежнее он пчелки, То ленивее совы.У него есть белоснежный, резвый конь, Конь Пегас, рысак крылатый, И на нем поэт лохматый Мчится в воду и в огонь…Ну так вот, — такой поэт примчался к вам: Это ваш слуга покорный, Он зовется «Саша Черный»… Почему? Не знаю сам.Здесь для вас связал в букет он, как цветы, Все стихи при свете свечки. До свиданья, человечки! — Надо чайник снять с плиты…1920
По лиловым дорожкам гуляют газелиИ апостол Фома с бородою по грудь…Ангелята к апостолу вдруг подлетели:«Что ты, дедушка, бродишь? Расскажи что-нибудь!Как шалил и играл ты, когда был ребенком?Расскажи… Мы тебе испечем пирожок…»Улыбнулся апостол. «Что ж, сядем в сторонке,Под тенистой смоковницей в тесный кружок.Был я мальчик румяный, веселый, как чижик…По канавам спускал корабли из коры.Со стены ребятишки кричали мне: „Рыжик!“Я был рыжий — и бил их, и гнал их с горы.Прибегал я домой весь в грязи, босоножкой,Мать смеялась и терла мочалкой меня.Я пищал, а потом, угостившись лепешкой,Засыпал до румяного, нового дня».«А потом?» — «А потом я учился там в школе,—Все качались и пели, — мне было смешно,И учитель, сердясь, прогонял меня в поле.Он мне слово, я — два, — и скорей за окно…В поле я у ручья забирался под мостик,Рыбок горстью ловил, сразу штук по семи».Ангелята спросили: «За хвостик?» — «За хвостик».Ангелята вздохнули: «Хорошо быть детьми».<1920>