Том 5. Книга для родителей

— Нельзя. Сейчас твое геройство не нужно. Таких героев тут много… А ты чего задаешься, как будто ты лучше всех!

— Это всегда нужно…

— Нет, не всегда. Сейчас вы все тут герои, готовы работать без отдыха, а вдруг завтра, послезавтра действительно потребуется, а вас нет, вы свалились, и ни к черту. Что тогда будет?

— Не свалюсь, — Ленька упорно держался за лопату.

— Марш домой, я тебе говорю! — вдруг заорал на него Минаев. Тимка на верху дамбы испугался, его ноги дернулись и быстро переступили. Ленька отпрыгнул в сторону и бросил лопату. Потом хмуро двинулся к посаду, но остановился и пробурчал:

— Так бы и говорили с самого начала, а то житель, житель!

Кругом захохотали. Минаев, улыбаясь, взобрался по крутому откосу наверх и оттуда показал Леньке кулак. Тогда Ленька положил руку на затылок, потом взмахнул ею и побрел домой. К Минаеву быстро подошел в шинели, перетянутый поясом, Губенко. Его черная борода была всклокочена а выдавала волнение.

— Василий Иванович, я отказываюсь с ним возиться. Я не могу. Я никогда не работал в сумасшедшем доме.

— Не ходят?

— Во-первых, не ходят, во-вторых, плохо работают. Они всех подведут.

Он промолчал и прибавил:

— Сволочи!

— Ну, идем. А как дамба?

— Да пока ничего, держит. Но только… слабая, очень слабая.

Губенко был такого же роста, как и Минаев. Тимке пришлось следовать за ними бегом.

На «жительском» участке народу было заметно меньше, но Губенко, кажется, ошибся. Народ находился в большом движении. Здесь было много женщин. Они о чем-то тараторили, переругивались и все перебегали, устремляясь к одному месту.

— Чего вы все в куче? — спросил Губенко.

Молодая широкая фигура женщины выпрямилась:

— Мокреет.

Минаев широко шагнул вперед. На крутом склоне дамбы полоса около метра в длину сочилась тонкими струйками, сбегающими вниз. Тимка смотрел на струйки из-под руки отца и ничего не видел в них страшного. Но отец, видно, взволновался:

— Ай-ай-ай! Очень плохо. Да что ж вы мешками залепливаете! Ну, еще два мешка положите, а третий все равно сползет. На чем он будет держаться? Да где ваш народ?

Женщины молчали.

— Бычков где?

— Бычков и вчера не был, — ответил Губенко.

— Бычков хату строит Ракитянскому, — сказала одна из женщин.

— Хату? За насыпью?

— Да нет, в «Райке».

— Тьфу, черт бы вас побрал, идиоты! — рассердился Минаев. — А Захарченко, а Волончук? А этот… Григорьев?

— Волончук приходил, так мокрый совсем. Говорит, с горя выпил. А Захарченко вчера был, а сегодня в город чего-то пошел.

— Так… Ну, хорошо, начинайте снизу…

— Снимите меня отсюда, не могу я за них отвечать… — начал Губенко.

— Чего тебе за них отвечать? Ты кончай эту дыру, а я побегу насчет помощи. Тимка, ступай домой, я попозже приду.

Утром, когда пришла смена, никто уже не думал идти домой отдыхать. Тимка прибежал с Петей и не узнал дамбы. Над ней дебоширило ненастье, скрывая от глаз и Шелудиевку, и реку. Мелкий дождик то затихал, то набрасывался сверху холодными злыми порывами. С реки налетел сильный ветер и рассыпался мокрыми, липкими волнами. По реке ходили валы и пенились гребешками. Почти без передышки у края дамбы всплескивались языки воды, разливались по насыпи и сбегали вниз тонкой, пенисто-ажурной тканью. Люди скользили по откосам, падали, скатывались к подошве.

Тимка, Петя, Володя и другие мальчики не успевали наполнять землей пустые мешки. Земля сделалась жидкой и непослушной. Она прилипала к ведру, к рукам и не хотела высыпаться в мешок. Голубев сказал, чтобы брали землю в сараях соседних дворов, но только что мальчики побежали туда, на неоседланной широкой лошади прискакал мокрый и грязный Минаев и приказал:

— Голубев, бери всех комсомольцев и марш в центр. Там насилу держат!

Молодежь бросилась к центру. Тимка в нерешительности оглянулся. Отец посмотрел на него невидящим взглядом и поскакал дальше. Тимка схватил свое ведро и побежал за комсомольцами. Впереди, разбрасывая ботинками жидкую грязь, бежал Петя. Минаев галопом обогнал их.

Когда Тимка подбежал к центру, комсомольцы все были там. Женщины оторопело отступили. Между людьми топтался Григорьев и стонал. Перед носом Тимки Ленька Бычков с тяжелым мешком обрушился на странно булькающую пучину грязи у самой подошвы и закричал:

— Мешки!!! Скорей мешки!!

Тимка отпрянул в сторону перед волной людей с мешками и упал на первый горбик более сухой земли. Несколько человек упали рядом с ним, другие прыгнули к ним с пустыми мешками. Кто-то вырвал ведро из рук Тимки, и он заработал голыми руками. Справа от него очутился Петя, быстро мелькал совком и зашептал:

— Сейчас… сейчас… конец будет сейчас…

Тимка поднял голову. Далеко вверх расползался склон дамбы, по нему бегали, ползали, скатывались комсомольцы и с силой втискивали в земляное месиво тяжелые мешки с землей. К Тимке стремглав скатился Ленька с черным от грязи лицом и, задыхаясь, прохрипел:

— Давайте хлопцы, давайте!