Том 5. Кому на Руси жить хорошо

«Мне счастье в девках выпало:
У нас была хорошая,
Непьющая семья.
За батюшкой, за матушкой,
Как у Христа за пазухой,
Жила я, молодцы.
Отец, поднявшись до свету,
Будил дочурку ласкою,
А брат веселой песенкой;
Покамест одевается,
Поет: „Вставай, сестра!
По избам обряжаются,
В часовенках спасаются –
Пора, вставать пора!
Пастух уж со скотиною
Угнался; за малиною
Ушли подружки в бор,
В полях трудятся пахари,
В лесу стучит топор!“
Управится с горшечками,
Всё вымоет, всё выскребет,
Посадит хлебы в печь –
Идет родная матушка,
Не будит – пуще кутает:
„Спи, милая касатушка,
Спи, силу запасай!
В чужой семье – недолог сон!
Уложат спать позднехонько!
Будить придут до солнышка,
Лукошко припасут,
На донце бросят корочку:
Сгложи ее – да полное
Лукошко набери!..“

Да не в лесу родилася,

Не пеньям я молилася,
Не много я спала.
В день Симеона батюшка
Сажал меня на бурушку
И вывел из младенчества
По пятому годку,
А на седьмом за бурушкой
Сама я в стадо бегала,
Отцу носила завтракать,
Утяточек пасла.
Потом грибы да ягоды,
Потом: „Бери-ка грабельки
Да сено вороши!“
Так к делу приобвыкла я…
И добрая работница,
И петь-плясать охотница
Я смолоду была.
День в поле проработаешь,
Грязна домой воротишься,
А банька-то на что?

Спасибо жаркой баенке,

Березовому венчику,
Студеному ключу, –
Опять бела, свежехонька,
За прялицей с подружками
До полночи поешь!

На парней я не вешалась,

Наянов обрывала я,
А тихому шепну:
„Я личиком разгарчива,
А матушка догадлива,
Не тронь! уйди!..“ – уйдет…

Да как я их ни бегала,

А выискался суженый,
На горе – чужанин!
Филипп Корчагин – питерщик,
По мастерству печник.
Родительница плакала:
„Как рыбка в море синее
Юркнешь ты! как соловушко
Из гнездышка порхнешь!
Чужая-то сторонушка
Не сахаром посыпана,
Не медом полита!
Там холодно, там голодно,
Там холеную доченьку
Обвеют ветры буйные,
Обграют черны вороны,
Облают псы косматые
И люди засмеют!..“
А батюшка со сватами
Подвыпил. Закручинилась,
Всю ночь я не спала…

Ах! что ты, парень, в девице

Нашел во мне хорошего?
Где высмотрел меня?
О святках ли, как с горок я
С ребятами, с подругами
Каталась, смеючись?
Ошибся ты, отецкий сын!
С игры, с катанья, с беганья,
С морозу разгорелося
У девушки лицо!
На тихой ли беседушке?
Я там была нарядная,
Дородства и пригожества
Понакопила за зиму,
Цвела, как маков цвет!
А ты бы поглядел меня,
Как лен треплю, как снопики
На риге молочу…
В дому ли во родительском?..
Ах! кабы знать! Послала бы
Я в город братца-сокола:
„Мил братец! шелку, гарусу
Купи – семи цветов,
Да гарнитуру синего!“
Я по углам бы вышила
Москву, царя с царицею,
Да Киев, да Царьград,
А посередке – солнышко,
И эту занавесочку
В окошке бы повесила,
Авось ты загляделся бы,
Меня бы промигал!..

Всю ночку я продумала…

„Оставь, – я парню молвила, –
Я в подневолье с волюшки,
Бог видит, не пойду!“

„Такую даль мы ехали!

Иди! – сказал Филиппушка. –
Не стану обижать!“

Тужила, горько плакала,

А дело девка делала:
На суженого искоса
Поглядывала втай.
Пригож-румян, широк-могуч,
Рус волосом, тих говором –
Пал на сердце Филипп!

„Ты стань-ка, добрый молодец,

Против меня прямехенько,
Стань на одной доске!
Гляди мне в очи ясные,
Гляди в лицо румяное,
Подумывай, смекай:
Чтоб жить со мной – не каяться,
А мне с тобой не плакаться…
Я вся тут такова!“

„Небось не буду каяться,

Небось не буду плакаться!“ –
Филиппушка сказал.

Пока мы торговалися,

Филиппу я: „Уйди ты прочь!“,
А он: „Иди со мной!“
Известно: „Ненаглядная,
Хорошая… пригожая…“
– Ай!..» – вдруг рванулась я…
«Чего ты? Эка силища!»
Не удержи – не видеть бы
Вовек ему Матренушки,
Да удержал Филипп!
Пока мы торговалися,
Должно быть, так я думаю,
Тогда и было счастьице…
А больше вряд когда!

Я помню, ночка звездная,

Такая же хорошая,
Как и теперь, была…

Вздохнула Тимофеевна,

Ко стогу приклонилася,
Унывным, тихим голосом
Пропела про себя:

Ты скажи за что,

Молодой купец,
Полюбил меня,
Дочь крестьянскую?
Я не в серебре,
Я не в золоте,
Жемчугами я
Не увешана!

Чисто серебро –

Чистота твоя,
Красно золото –
Красота твоя,
Бел-крупен жемчуг –
Из очей твоих
Слезы катятся…

Велел родимый батюшка,

Благословила матушка,
Поставили родители
К дубовому столу,
С краями чары налили:
«Бери поднос, гостей-чужан
С поклоном обноси!»
Впервой я поклонилася –
Вздрогнули ноги резвые;
Второй я поклонилася –
Поблекло бело личико;
Я в третий поклонилася,
И волюшка скатилася
С девичьей головы…