Том 5. Лесная капель. Кладовая солнца

Страшная весть о войне застала писателя в Подмосковье, под Старой Рузой, где Пришвины жили с весны до начала лета 1941 года. Пришвин написал здесь свой первый рассказ военного времени «Моему другу на фронт» (см дневниковую запись от 5 июля 1941 г. – «Литературное обозрение», 1983, № 2, с. 103), который заканчивался такими словами: «наше чувство природы есть не что иное, как чувство родины, как тайная сердечная уверенность в том, что и в темноте все равно голубая стрекоза летает над заводью великой исторической реки человеческой. Да, именно человеческой, потому что мы не только за самих себя воюем с фашистами, мы за человека воюем, мы хотим в единство собрать всего человека».

Позднее автор переработал рассказ и дал ему другое название – «Голубая стрекоза». В таком виде рассказ включался в последующие издания.

Печатается по изданию: М. Пришвин. Весна света М., «Молодая гвардия», 1953.

…листки телореза… – Телорез – растение, погруженное в воду и всплывающее только во время цветения. Растет в стоячих и медленно текущих водах, образуя большие заросли.

Соловей-топограф^*

Впервые – «Красная звезда», 1941, 26 января, № 21, под общим названием «Рассказы охотника», объединившем два рассказа: «Таинственный ящик» и «Соловей-топограф».

Весной 1941 года по заданию редакции газеты «Красная звезда» Пришвин побывал в командировке в Весьегонском военно-охотничьем хозяйстве. Результатом этой поездки и явилась подборка материалов об охоте.

Затем «Соловей-топограф» выделился в самостоятельный рассказ об охотничьей собаке. Восхищаясь необыкновенной топографической памятью гончих собак, их поразительным чутьем, Пришвин писал: «Охотничья собака – это ключ от дверей, которыми закрываются в природе звери и птицы» («Охотничьи собаки»; ЦГАЛИ).

Охота в понимании Пришвина-художника – это и процесс творчества. В неопубликованном рассказе «Отдых» (Из поездки в охотничий дом отдыха), датированном – «Весьегонск, 7 мая 1941 г.», мы читаем: «Охоту с ружьем я заменял охотой с фотокамерой и на всевозможные лады осуществлял свою охоту за той мыслью, которая являлась мне в час отдыха и потом, бывало, держала меня за работой годами» (ЦГАЛИ).

Печатается по изданию: М. М. Пришвин. Избранные произведения в 2-х томах, т. 1. М., Гослитиздат, 1951.

Подстоять – то есть выждать и подстеречь.

Не позывисты – не послушны зову, призыву.

Хорошо помню, что железка горела… – Железка – железная печка.

Дружба^*

Впервые – «Вокруг света», 1946, № 1

Первая редакция рассказа под названием «Лыжа с гвоздиком» была опубликована в газете «Красная звезда» (1941, 9 февраля). В архиве М. М. Пришвина хранятся копии авторских машинописей с еще одним названием – «Сломанная лыжа». Первоначально рассказ входил в раздел «Рассказы охотника». Окончательный его вариант («Дружба») наиболее точно выражает основную мысль автора о том, что «дружба через друга дает глухому уши, слепому – глаза».

Печатается по авторизованной машинописи (ЦГАЛИ).

…кого охотники зовут «профессорами» или «химиками». – В цикле охотничьих рассказов Пришвина «Рассказы егеря» есть небольшая новелла, которая так и называется – «Зайцы-профессора»: «…когда покажутся следы по первой пороше, высыпают на них из города все охотники, стар и мал. Это бывает зайцам самый страшный экзамен, после которого в лесах остаются только „профессора“. Так у нас их постоянно и называют охотники „зайцы-профессора“» (см. наст. изд., т. 3, с 407).

Как заяц сапоги съел^*

Впервые – «Огонек», 1942, № 52.

Пришвин считал, что каждый настоящий художник должен обладать глубоким чувством юмора. На Всесоюзном совещании по художественному очерку, которое происходило в Москве летом 1934 года, в преддверии Первого съезда советских писателей, он говорил, что для создания талантливого произведения это условие необходимо. О юморе, присущем произведениям самого писателя, о его своеобразии писала В. Д. Пришвина: «…в моем понимании юмор Пришвина – это улыбка сочувствия, это рука друга, это голос надежды „Юмор как отдых человека на тяжелом пути его к истинной правде“ (Пришвин)… Пришвин ни над чем не смеется, смеется он всегда чему-то, и чему-то непременно хорошему…» (В. Д. Пришвина. Круг жизни. М, «Художественная литература», 1981, с. 209, 214). Отмечал это особенное свойство таланта Пришвина и известный французский писатель Луи Арагон в предисловии к сборнику советских рассказов, вышедшему во Франции в 1956 году (Арагон. О советской литературе. – «Иностранная литература», 1957, № 3).