Том 5. Литургия мне

Афродита. Не мщение и не награду замыслила я. Мы, боги, иные знаем вожделения, недоступные смертным, и высокие ставим себе цели, выше человека, выше бога, в ту область, где царит верховная Ананке-Айса. Воздвигну умершего, над смертию вознесу чары мои, обаянием моим расторгну плен Протесилая и власть незримого бога.

Лисипп. Он, друг мой, великою упоенный любовию, ныне покоится во владениях тихого Загрея.

Афродита. Расторгну, расторгну я узы смерти. Мною движутся миры.

Лисипп. Богиня, говорят старцы, что миры не ты движешь, великая движет их мать Мойр, державная Ананке.

Афродита. Смешно, когда отроки судят и рядят о богах. Я – любовь, я – роковая, я – Афродита-Мойра. Безрадостно и пустынно томился древний Хаос, и не было ничего в мире явлений, и вечные тосковали матери в довременной своей могиле, скованные ледяным сном. Но в холодном сердце Хаоса, которому дают мудрецы имя Логоса, возникла Я. И, умирая, умер бессильный, истлела безумно-искаженная личина, и проснулись вечные, и зажглись неисчислимые молнии изволений и устремлении. И все, что было в творчестве божеском и человеческом, все из Моего изникло святого лона, все мною рождено, все во Мне только дышит, все устремляется Мною и ко Мне. Только Я, только Я, – люби Меня, милый юноша, – в каждом земном прельщении открывай Мои черты, в каждом очаровании сладостной жизни узнавай Мой зов. Люби Меня.

Лаодамия выходит из мрака, объявшего ее ложе, и тихим голосом говорит.

Лаодамия. Ты пришел, Лисипп? Я ждала тебя. Нисса, уйди.

Афродита опять принимает образ старухи. Что-то бормочет и уходит.

Лаодамия. Лисипп, говорят в Филаке, что ты и мертвые черты делаешь живыми, чародей ты, милый ваятель! О, если бы ты взял меня, как воск, как мягкий воск, и из воска, из мягкого воска изваял бы Иную!

Лисипп. Царица, – тебе невольный дар принес я ныне. Для себя лепил я статую, – но дивная, движущая мирами, повелела мне отдать ее тебе.

Снимает покров со статуи – и видно изображение Протесилая, дивно изваянное из воска и раскрашенное искусно. Лаодамия молча смотрит. Заплакала.

Лисипп. Лаодамия, ты плачешь?

Лаодамия. Как страшно! Точно живой.

Лисипп. Страшно! Как странно!

Лаодамия. Если он так похож, – о Лисипп, что же он не молвит слова? А если он заговорит?

Лисипп. Оставлю тебе твоего Протесилая, а сам уйду. Утешься, царица, смотри на милые черты.

Лисипп уходит.

Лаодамия. Увы, слабые руки человека, бессильное искусство земного творца! Этот воск – милый дар, так страшно похожий на моего Протесилая. Но у моего Протесилая сладкая речь, – ты, милый кумир, молчишь. У моего Протесилая пламенный взор, а ты, милый кумир, глядишь и не видишь. Не видишь, не слышишь. А может быть! О безумная надежда! Умолить, умолить незримого бога ты, милый кумир, помоги мне. Или я безумна? Или благим ко мне демоном внушена мне надежда, и неложные чары в тебе, о милый дар мудрых пчел?

Входит Афродита в образе старухи. Лаодамия принимает ее за Ниссу.

Лаодамия. Подойди ко мне, посмотри на этот милый кумир.

Афродита. Это – Протесилай.

Лаодамия. Из воска вылепил его Лисипп. Смотри, как искусно он вылепил этот милый кумир.

Афродита. Для всех – воск, для тебя – утешительный дар, твой Протесилай. Долгие ночи он будет твой. И насладишься, насладишься ласками и негой. Долгие ночи он будет в твоих объятиях, как живой, и как живого ты будешь ласкать его.

Лаодамия. Воск растает.

Афродита. И с воском, в блаженном восторге забвения, истает твое тело, и непорочная Психея придет в объятия Небесного Жениха.

Лаодамия. В мире мертвых, в царстве Аида Протесилай.

Афродита. В царстве Аида только тень Протесилая, – а он, светлокудрый, правит путь в небесах, и светлые навстречу ему, и Ты.

Лаодамия. Утешительна, утешительна твоя сладкая речь. За Ниссу приняла я тебя, – но горьки тихие речи моей Ниссы, а твоя речь – Гиметский мед, и дар твой – милый воск, – а кто же ты?

Афродита. Мирами владеющая, первая из верховных Мойр, тебя, Лаодамия, обрекла я на великий восторг любви, побеждающей Смерть. Сожгу тебя, сожгу в блаженном пламени страдания и Любви.

Лаодамия. Вся душа моя в этом воске. И душа моя – твоя, Протесилай.

Сцена закрывается завесою ночного мрака.

Действие третье

Сад перед чертогом Лаодамии. Вечереет. Входит Акаст. Останавливается у порога.

Акаст. Приди ко мне, Лаодамия, выслушай утешные мои слова.