Том 5. Очерки, статьи, речи

Тот факт, что По жил в первой половине XIX века, не менее изумителен, чем тот, что испанский художник Гойа жил в конце XVIII века. Произведения По созданы как будто в наше время, при этом захват его творчества так широк, что едва ли правильно считать его родоначальником так называемого «символизма». Повлияв на поэзию Бодлэра, Маллармэ, Россетти, — Эдгар По имеет, кроме того, отношение к нескольким широким руслам литературы XIX века. Ему родственны и Жюль Верн, и Уэльс, и иные английские юмористы, и такие утонченные стилисты, как Обри Бердслей с его рисунками и новеллами, и, наконец, наш Достоевский. Конечно, «символисты» обязаны По больше всех. Следует заметить, что из стихии творчества По вылились не один, а несколько последовательных моментов развития «нового искусства». Бывшие последователи принципа «искусство для искусства» не могут отречься от По, перейдя в следующую стадию, став «символистами» в более строгом смысле, в качестве противоположности узкому «декадентству». — В среде русской публики, несмотря на ее давнишнее знакомство с По (один рассказ его был напечатан в «Современнике» в 1838 году, еще при жизни автора), еще сильно держится мнение, будто По был только «эстетом», или, говоря более грубо, — только развлекал, пугал, вообще — «потешал публику».

Не распространяясь о неверности этого мнения по существу (как мы видели, ему противоречит цепь последователей, или писателей, так или иначе примыкающих к По), мы склонны указать одну внешнюю причину, способствовавшую развитию такого мнения: это — несовершенство переводов. Эдгар По требует переводчика, близкого его душе, непременно поэта, очень чуткого к музыке слов и к стилю. Перевод Бальмонта удовлетворяет всем этим требованиям, кажется, впервые. Между тем до сих пор большое распространение имело лубочное издание (две книжки из «144 томов» изд. Пантелеева), в котором, в общем, гладкий — иногда даже красивый — перевод (Мих. Энгельгардта) не приближался именно к основному тону По, не уводил в «глубины» этого писателя, не сохранял очаровательной «напевности», которую Бальмонт передает в совершенстве. К сказанному прибавим, что стихи, встречающиеся в рассказах, у Бальмонта переведены стихами же (у Энгельгардта — прозой, например, в рассказе «Свидание») и что издание «Скорпиона» обещает быть первым полным, хотя срок выхода томов растянулся. — В настоящем томе, кроме десяти рассказов, есть три статьи, интересных как самостоятельные эстетические исследования.

1906

К.Д. Бальмонт. Фейные сказки

Детские песенки. Книгоиздательство «Гриф», Москва, 1905

Поэзия Бальмонта не стареет. После некоторого перелома она опять распустилась пышно и легко. Бальмонт по преимуществу певец легкости, — он утверждает ее святые права. Он умеет мгновенно развернуть картину Золотого Века, так что станут слышны песни птиц, журчанье ручьев и рост травинок. К последней книге сказанное относится особенно. «Фейные сказки» — душистый букетик тончайших цветов. Сам себя перебивая в песнях, сам точно изумляясь богатству своих стихов, своих рифм и впечатлений, Бальмонт переходит от нежных фей к лесным и полевым тварям; он совсем переселяется в детскую душу и уже сам, вместе с девочкой Ниникой, которой посвящена книжка, боится обойти хоть одну тварь, забыть хоть одну былинку. Эта непременная память обо всех чиста и трогательна, как молитва Франциска Ассизского. Истинно, «камни оживают» под легкие звуки таких стихов. Это прозрачный мир, где все сказочно — радостно и мудро детской радостью и мудростью. Это природный реализм, то истинное отношение к природе, которое знакомо только детям и поэтам. Дети с воображением не могут не понять и не полюбить этих сказок, может быть непонятных многим взрослым. В том-то и дело, что сказки лишены всякой взрослой предвзятости. Поэт просто пользуется своим великолепным даром говорить обо всем стихами, и завлекательные, чистые слова должны быть близки именно детям, живущим на «блаженных островах» и знающим, как «насадить рай» в чистом поле и под столом, откуда комната представляется в новом и любопытном свете. Это — ключ к вечно новому пониманию мира, способность переселяться всюду в один миг.

Гибкость и легкость переходов свойственна самым чистым душам. В «Фейных сказках» есть тот желанный и отдохновительный аромат приближающейся весны, когда по нежно-голубому небу проходят легкие, почти кажущиеся облачка, и привольно дышать, и не тревожит ни одна знойная мысль. Это — детский возраст весны, до первой грозы.

Февраль 1906

Ник. Т-О. Тихие песни

С приложением сборника стихотворных переводов «Парнасцы и проклятые». С.-Пб.