Том 5. Приношение современному монашеству

«Первое и изящное свойство этой благой и досточудной троицы духовного подвига состоит в радостнейшем подъятии уничижений: душа принимает и объемлет их распростертыми руками, как врачевства, которыми исцеляются недуги ее и очищаются грехи великие. Второе свойство, после изложенного, заключается в совершенном истреблении ярости и, по утолении ее, в правильном настроении души. Третья и превосходнейшая степень состоит в утвердившемся неверовании своему добру и в постоянном желании научаться» [754].

«В том, кто стяжал смирение, не проявляется ни ненависть, ни прекословие, не слышится из него вони непокорства» [755].

«Соединившийся теснейшим союзом с добродетелию смирения соделывается тихим, кротким, удобопреклонным к умилению, милосердым, спокойным, радостным, благопокорливым, беспечальным, бодрым, неленостным, — и что много говорить, — соделывается бесстрастным. Соделывается таким, потому что во смирении нашем помяну ны Господь, избавил ны есть от врагов наших [756], от страстей и скверн наших» [757].

«Возлюбленный! ведай, что удолия умножат пшеницу [758] и духовный плод на почве своей. Долиною названа смиренная душа, чуждая возношения, пребывающая постоянно и непоколебимо, как бы среди гор, среди подвигов и добродетелей. Не постился я, — говорит святой Давид, — не бдел, не лежал на голой земле; но смирихся и Господь спасе мя вскоре» [759].

«Покаяние восставляет; плач ударяет в небеса; преподобное смирение отверзает врата небесные» [760].

«Иное — превозноситься, иное — не превозноситься, и иное — смиряться. Находясь в первом устроении, мы судим и осуждаем ближних в течение всего дня; находясь во втором — не судим и не осуждаем ни других, ни себя; в третьем, будучи оправданы Богом, осуждаем себя непрестанно» [761].

«Желая достигнуть самопознания, не престанем рассматривать и истязывать самих себя. Если от искренности сердца сознаем, что каждый ближний превосходнее нас, то близка к нам милость Божия» [762].

{стр. 185}

«Очень многие называют себя грешными, даже признают себя такими; но истинное понятие человека о себе, тайно живущее в сердце его, вынаруживается нечаянно нанесенным бесчестием» [763].

«Поспешающий в тихое, не страшащееся бурь пристанище смирения не престанет прибегать к всевозможным средствам, к словам, к помышлениям, к различным действиям, избирая соответствующий образ жительства, принося многие молитвы и моления, доколе содействием Божиим и смиреннейшим уничиженнейшим подвижничеством не освободит ладии, — души своей, — от бури, постоянно свирепствующей на море превозношения» [764].

«Некоторые удержали до конца жизни воспоминание о преждесодеянных согрешениях, уже получив прощение в них, приводя себя этим воспоминанием к смиренномудрию и заушая им суетное превозношение [765]. Иные, устремляя постоянно взоры ума к страданиям Христовым, признали себя должниками, никогда не могущими выплатить долга. Иные уничижают себя, усматривая в себе ежедневные упущения и недостатки. Иные ниспровергли превозношение по причине попущенных им искушений, болезней и падений. Иные усвоили себе мать духовных дарований молением о том, чтоб бремя духовных дарований не было возложено на них. Имеются и такие, — имеются ли они ныне, не знаю, — которые нисходят в смирение при посредстве самых Божественных дарований, признавая себя не достойными этого богатства и смотря на умножение его, как на умножение своего долга» [766].

«Если увидишь кого или услышишь о ком, что он в немногие годы достиг высшего бесстрастия, то знай, что он шествовал блаженным и кратким путем смирения, не каким иным» [767].

«Не нам, Господи, не нам, — говорит некто от искренности сердца, — но имени Твоему даждь славу [768]. Говоривший это знал, что падшее естество человеческое не может принимать похвал безвредно для себя. От Тебе похвала моя в Церкви велицей [769], в будущем веке: прежде этого времени я не могу переносить ее безбедственно» [770].

«Свойственно лимонному дереву, когда оно страждет бесплодием, высоко выгонять свои ветви кверху. Когда же ветви {стр. 186} будут наклонены вниз соразмерною тяжестию, тогда дерево из бесплодного делается плодоносным» [771].

«Устрашаются птицы лишь завидят ястреба, — и делатели смирения устрашаются, услышав даже один голос прекословия» [772].

«Кротость есть неколеблющееся устроение духа, пребывающее одинаковым и при похвалах и при поношениях» [773].

«Кротость состоит в том, чтоб при оскорблениях от ближнего не чувствовать оскорбления и чисто молиться о нем» [774].

«Кротость — утес, возвышающийся над морем ярости и разбивающий все волны, которые ударяют о него» [775].