Том 5. Произведения разных лет

Моя точка зрения на «Мир» <состоит в том>, что в нем нет элементов, или, вернее, нет той вещи, которая могла <бы> разбиться, — нет ни тарелок, ни дворцов, ни стульев. Это все есть у человека, и потому оно разбивается, поэтому его жизнь представляет собою груду черепков, лом.

Поэтому еще Мир своей жизни как бы познаем, <поскольку> у нас есть лица, а в мире природы нет лиц. Поэтому Мир природы — Ничто, перед которым стоит вечное человеческое «что?» и «кто?» и ждет ответа. То же самое и человек друг другу неизвестен, если бы у него не было трудовой книжки, так бы никто и не мог знать, кто он, Иван или Петр. Но все убеждены, как и священник, что, окунув младенца в купель, вытащил не младенца, а Ивана, и убеждены и мать и отец, что у них — «се Иван».

Все это указало мне изучение молчаливой живописной структуры. И потому считаю <нужным> все свои записки и размышления назвать одним заглавием — «Живопись».

В конце своей первой записки я коснулся и научного выяснения реального Мира; <наука,> чтобы его выявить, начала делать выводы и предположения, а также <создавать> физические основы опытов, на основании которых выстраивала мир Вселенной.

О<б> обвинениях современной науки прошлой <в> невежестве ее, которое реализовало мир <таким образом:> земл<я> на воде, а вода на китах, а киты на столбах — тогда когда воду держит атмосфера, атмосферу Солнце, а Солнце Геркулес. Иначе <говоря>, киты заменены новыми именами,

О Мировом и человеческом разуме, о<б> их различиях и практичности и целесообразности; о неудаче Мирового разума выстроить Вселенную в одном шаре, который рассыпался по предсказаниям <показаниями науки и образовал множество планет; о том, что все произошли планеты от одной туманности, подобно тому, что человек произошел от обезьяны.

О том, как Мировый разум как радикальное средство дал распыляющемуся целостному миру принципы тяготения, отрицания и относительности, чтобы они<, распыленные частицы мира,> не исчезли совсем из видимости друг друга.

А принцип относительности дал специально для людей, чтобы они могли различать одно от другого, под чем надо разуметь, что Мировому разуму не удалось построить Мир как подлинность. Последнее <положение, принцип относительности> было выдвинуто критическим разумом как средство <, чтобы> Люди все же видели какой ни есть мир приблизительный.

Что, действительно, <может произойти —> если будет уничтожен принцип относительности, то мир исчезнет, он будет вне различий.

В предыдущей записке было видно и то, что Мировый разум, как и критический, в мире фактически не существует, как только в человеке, который и строит мир Вселенной по своим домашним обстоятельствам. Например, конец мира, т. е. жизни, зависит от Солнца, как жизнь комнаты от света, и что если Солнце потухнет, то и жизнь потухнет. Но для Вселенной нет различия, где темно, где светло; как в темном, так и в светлом происходит ее вечная жизнь, ибо для нее нет ни Луны, ни Солнца, так <как> все это только различия одного итого <же> вещества.

Смысл первой записки была <также> мысль о немыслимости выявления ничего в мире, и потому Мир — Ничто, т. е. нет [в нем] тех вещей, и если мы говорим и строим вещи, то их реальность подоб<на> реальности сна.

И в конце записки было сказано о всей надежде на свет, через который возможно познать мир. Такой свет имеет два различия — солнечный свет, выявляющий вещи, и самый яркий свет <— свет> знаний.

Супрематизм как уновисское доказательство *