Том 5. Просто любовь. Когда загорится свет

А теперь этот Петька брел темной ночью по родному городу, по своему городу, и грабил. Не только грабил — убивал людей, тех самых, за которых проливал кровь в прежние времена. Алексею вспомнились сейчас все россказни о «черной змее», которым он не верил. Теперь он сам взглянул в глаза «черной змеи», — и одним из тех, кто повергал город в ужас, оказался Петька.

* * *

— Это ты, папочка?

— Ты еще не спишь?

— Нет… Я легла, но мне сделалось как-то страшно, знаешь? Я зажгла лампу и жду, когда придешь ты или мама.

— Стыдно, большая девочка, а боишься.

— Нет, я не боюсь, а так как-то… Хорошо, что ты уже пришел! Очень темно на улице?

— Темно.

— Вот видишь, маму проводят, а ты шел один, правда?

— А ты что — хочешь, чтобы и меня провожали?

— Нет, я знаю, а только так боязно…

— Ну вот, чего ж тебе боязно?

— Чтобы на тебя не напал кто-нибудь.

— На меня? Ну, что ты!

— Папа, подойди ко мне.

Алексей присел на край кровати, она схватила его руку и прижала ее к теплой щеке.

— Так хорошо. Посиди со мной, ладно?

— Тебе уже спать пора.

— Мне совсем не хочется. А помнишь, когда я была маленькая…

— А теперь ты уже большая?

Ася подумала минуту. Она смотрела на отца блестящими глазами.

— Да, теперь я уже большая. Не смейся, знаешь, я в самом деле… Ты думаешь, я маленькая? Но нет. До войны я и вправду была маленькая.

— Ну и что же было, когда ты была маленькая?

— Помнишь, как ты мне рассказывал сказки? О Шехеразаде, помнишь? И как раз, когда ты хотел рассказать последнюю, ты сказал, что это будет последняя сказка Шехеразады, как раз сделалась война, и ты поехал на фронт… Расскажи мне ее теперь, ладно? Ты же обещал!

— Сказку Шехеразады? Что-то не помню…

— Ах, ну какой же ты… Ну, вспомни! Как Шехеразада рассказывала султану каждый день одну сказку… Ты наверняка помнишь!

Алексей перевел глаза на огонек лампы. Он неуверенно мигал, время от времени керосин трещал в резервуаре, и тогда огонек темнел, словно собирался потухнуть. Из-за стены доносился кашель.

— Ну, папочка, ну?

— Знаешь, доченька, ей-богу не помню. И сказки Шехеразады… это было хорошо до войны, когда ты была маленькая…

— Ты смеешься надо мной.

— Нет… Собственно я хочу рассказать тебе сказку, но другую сказку.

Она радостно заворочалась, укладываясь поудобнее.

— А ты тоже сядь поближе, вот так. Ну, ну?

— Сказка… сказка будет о Тамерлане… А ты, маленькая, знаешь, кто такой был Тамерлан?

— Знаю… Ну, конечно, я уже учила в школе, какой ты…

— Вот и хорошо. Но я расскажу тебе то, чего, может быть, ты и не знаешь.

— Рассказывай, рассказывай.

— Жил-был Тамерлан. Были у него дворцы, и быстрые кони, и золотые перстни, и была жена, прекраснейшая в мире княжна. Но ему не жилось спокойно. Он скучал в своих дворцах и не хотел уже надевать на пальцы даже самые красивые перстни, и даже прекраснейшая княжна казалась ему уже не такой прекрасной. Он дышал радостью, только когда шел в военный поход и извлекал из ножен свой страшный меч.

И принялся Тамерлан воевать. Он хотел завоевать весь мир. На запад и на восток, на север и на юг водил он свои войска. На Волгу и в Китай, на Каспийское море и в Персию. И сам шел во главе своих войск.

— Но мира не завоевал!

— Да, мира не завоевал. Умер он, и похоронили Тамерлана в его городе, в Самарканде…

— Знаю, знаю, там была Мура, их туда эвакуировали.

— Ну, вот… Похоронили его в Самарканде и построили ему большую гробницу из тесаного камня, с голубым куполом, и изваяли фигуру Тамерлана из зеленого нефрита и поставили над гробницей. И спал Тамерлан в своей могиле сто, и двести, и пятьсот лет, и еще больше. И всякий осторожно обходил гробницу: чтобы не разбудить Тамерлана, чтобы он снова не пошел воевать…

— Папочка, ведь он же умер…

— Ну да, но ведь это легенда, понимаешь?

— Понимаю, — глубоко вздохнула девочка.

— Но как-то однажды…

Девочка удобнее умостилась на подушке. Она внимательно смотрела на губы отца, ловила каждое слово.

— Однажды пришли люди и открыли гробницу.

— Зачем?

— Они хотели увидеть, как похоронен Тамерлан. Хотели увидеть, что от него осталось.

— И что и что?

— И когда открыли гробницу, подул ветер и поднял прах, которым покрыты были плиты внутри, прах, в который обратился сам Тамерлан. Это был ядовитый прах. И понес его ветер по всему свету, и где он падал — глаза людей загорались ненавистью и жаждой крови, и они убивали других…

Ася приподнялась на локте.

— Папочка, это очень плохая сказка. А во-вторых, это вовсе неправда.

— Почему неправда?

— Ну как же ты не понимаешь?.. Где эта твоя гробница? В Самарканде, правда? Так если прах пошел по миру, то прежде всего он был у нас, а потом уже дошел до Гитлера, правда? А ведь это немцы первые напали на нас, правда? И ты ведь пошел на войну потому, что фашисты напали на нас, правда?

— Правда, душенька.

— Вот видишь…

— Но ведь это сказка.

— Не люблю таких сказок. Ты бы мне лучше о Шехеразаде…

— Не помню… Как-то не помню сейчас…

— Только об этом своем Тамерлане? А может, ты вспомнишь?

— Может, вспомню, только теперь тебе уже пора спать. Придет мама и рассердится на тебя.

— Мама никогда на меня не сердится. Ты разве не знаешь?