Том 5. Революции и национальные войны. 1848-1870. Часть первая

Император французов проявлял еще некоторый интерес по отношению к неаполитанскому королю в угоду папе, который открыто принял сторону Франческо II. Вместе с тем, гарантируя этому государю личную свободу, Наполеон III оставлял за собой возможность несколько смущать спокойствие Виктора-Эммануила. Сардинский флот не мог блокировать Гаэту с моря, так как перед этой крепостью крейсеровала французская эскадра. Но английское правительство во имя принципа невмешательства не замедлило потребовать ее удаления, и Наполеон III, который из-за китайских и сирийских дел вынужден был дорожить благосклонностью Великобритании, поспешил дать ей удовлетворение в этом вопросе (19 января 1861 г.). С этого момента Гаэта обречена была на гибель; 13 февраля она принуждена была сдаться на капитуляцию, и Франческо II уехал в Рим к Пию IX, который счел долгом чести оказать гостеприимство сыну Фердинанда II, доставившего ему самому убежище в Гаэте в 1848 году.

В противоположность неудаче этого государя, на глазах Европы следовали один за другим неслыханные успехи Савойского дома. Всем присоединившимся к Пьемонту областям предложено было избрать депутатов; первый итальянски! парламент собрался в Турине (18 февраля 1861 г.) и провозгласил Виктора-Эммануила королем Италии (7 марта). Политика Кавура принесла свои плоды, и политическое объединение полуострова стало совершившимся фактом. Правда, восстановленному итальянскому отечеству недоставало еще Рима и Венеции, но великий министр был полон веры в будущее. Поэтому он не поколебался 27 марта побудить палату депутатов в принципе объявить Рим столицей Италии.

Пий IX и политика «поп possumus»[169]. Сторонник свободной церкви в свободном государстве, Кавур не терял надежды убедить папу в необходимости добровольного отказа от последних остатков светской власти. Через посредство аббата Стелларди, доктора Панталеони и патера Пассальи он старался доказать Пию IX, что за отказ от незначительной и обременительной светской власти он будет щедро вознагражден теми гарантиями, которыми Италия обставит его духовную власть. Для Ватикана эти аргументы не представляли никакого значения, но они имели некоторый успех в Тюильри, как как Наполеону III сильно хотелось раз навсегда покончить с вопросом об оккупации Рима. Правда, он ни за что не желал при этом ссориться с католической церковью.

Смерть Кавура, скончавшегося почти скоропостижно 6 июня 1861 года, поразила всю Европу и глубоко опечалила Италию. Император французов, не желая усиливать того затруднительного положения, в которое эта потеря могла поставить Виктора-Эммануила, поспешил признать новое королевство. Немного спустя, строгим надзором, организованным в папских владениях, он помог Виктору-Эммануилу обуздать в неаполитанских провинциях бандитов, действовавших от имени Бурбонов и получавших поддержку из Рима благодаря Франческо II и папе; с величайшим трудом генералу Чиалдини удалось справиться с этими разбойничьими шайками (июль— сентябрь 1861 г.).

Рикасоли, заменивший Кавура в министерстве, встретил самое энергичное содействие при римской курии со стороны французского посланника при Ватикане, Лавалетта. 11 января 1862 года французское правительство поручило своему представителю запросить «св. престол», не согласится ли он, не отказываясь формально от своих прав, «на фактическую сделку, которая вернет внутренний мир католической церкви и сделает папство участником в торжестве итальянского патриотизма?» Но государственный секретарь «св. престола» ответил, что «ни одна уступка этого рода не может быть сделана ни Пием IX, ни кем-либо из его преемников во веки веков».

Ратацци и Гарибальди в 1862 году. Это поп possumus, естественно, вызвало во всей Италии величайшее волнение. Революционная партия снова вышла на улицу и начала подготовлять очередную вооруженную экспедицию. Национальный комитет Provedimento призывал к угрожающим манифестациям по вопросу о Венеции и Риме, а Гарибальди снова собирался в поход. Рикасоли закрывал на это глаза или, по крайней мере, притворялся, будто ничего не замечает; поэтому французское правительство лишило его своей поддержки и радостно приветствовало переход власти в руки Ратацци, занявшего пост первого министра в марте 1862 года.