Том 5. Революции и национальные войны. 1848-1870. Часть первая

Поведение короля поставило Франкфуртский парламент в самое ложное положение: авторитет его, и без того давно поколебленный, окончательно рушился от этого нового удара. Двадцать восемь государств признали решения парламента, но Ганновер, Вюртемберг, Саксония и Бавария явно заняли по отношению к нему враждебную позицию. Сломить их сопротивление можно было, только обратившись к народу; центр отказался от революционного образа действий, и самые влиятельные его члены покинули собрание, в котором скоро осталась какая-нибудь сотня депутатов, принадлежавших к крайней левой. Прежде они боролись против конституции; теперь же, когда она была отвергнута правительствами, они выступили на ее защиту. Отныне на каюту поставлен был вопрос о самом принципе народного верховенства; если бы радикалы одержали победу, эта победа неизбежно привела бы к провозглашению республики. Их ошибка в том и заключалась, что они не посмели признать это с самого начала. Время для успешной борьбы против реакции уже ушло, а между тем демократическая партия располагала серьезными силами.

Многие неудачи доказали демократической партии необходимость приступить к организации. Наряду с коммунистами, главным органом которых была Новая Рейнская газета Карла Маркса и которые встречались преимущественно в Саксонии, Силезии, Вестфалии и рейнской Пруссии, демократы насчитывали множество сторонников[48] в великом герцогстве Баденском, Вюртемберге и рейнской Баварии; вся центральная Германия была покрыта сетью мартовских кружков. Умеренные либералы, раздраженные реакционной политикой немецких правительств, нигде не были расположены оказывать этим правительствам действительную поддержку; у мелких государств армия была немногочисленна, и притом тайные общества вели среди солдат пропаганду.

При некоторой решительности левая Франкфуртского парламента, быть может, привлекла бы на свою сторону значительную часть германских государств, кроме Пруссии и Австрии. Вюртембергский король Вильгельм I, столь ревниво относившийся к своим прерогативам, уступил уже разыгравшемуся волнению и признал конституцию; в Мюнхене, Нюрнберге, Вюрцбурге, Мангейме, Гейдельберге, Майнце, Дармштадте и т. д. замечалось глухое брожение; в самой Пруссии демократы внушали правительству очень серьезное беспокойство. Парламентские республиканцы колебались и теряли дорогое время. Они перенесли свои заседания в Штутгарт и дали себя обмануть министру Рёмеру, который разогнал остатки парламента (18 июня 1849 г.). С этого момента революция, лишенная руководства, свелась к ряду отдельных эпизодов.

В Пруссии, где в нескольких местах вспыхнули волнения, министерство легко восстановило порядок и, подавив брожение внутри страны, предоставило свои войска в распоряжение остальных немецких государей. Серьезная борьба имела место только в Саксонии, великом герцогстве Баденском и рейнской Баварии. В Дрездене реакционные министры Бейст и Рабенгорст распустили сейм, потребовавший от них признания конституции; город покрылся баррикадами, король бежал в Кёнигштейн, а руководство обороной. перешло в руки временного правительства; душой восстания был русский, Бакунин. Прусская гвардия овладела городом после двухдневного сражения (9 мая); солдаты, подстрекаемые офицерами, действовали безжалостно.

В великом герцогстве Баденском восстал раштадтский гарнизон (9 мая); пример его увлек большую часть армии, и власть перешла в руки революционного комитета, главными деятелями которого были Брентано, Струве и Фиклер. Вместо того чтобы перейти в решительное наступление, комитет спокойно ждал нападения прусских войск. Командовавший ими принц Вильгельм сначала покорил Баварское курфюршество, затем перешел Рейн у Гермерсгейма и двинулся на инсургентов, которым с другой стороны угрожал генерал Пейкер, стоявший во главе гессенских, меклеибургских, вюртембергских и нассауских полков.

Революционеры, располагавшие 25 000—30 000 солдат неодинакового достоинства, вручили главную команду поляку Мирославскому. Последний был разбит при Вагхейзеле и на берегах Мурга, после чего остатки его армии бежали в Швейцарию, а Раштадт капитулировал (23 июня). Репрессии были ужасны, и с тех пор династия, окруженная атмосферой глухой народной ненависти, искала поддержки за границей. Немецкая демократическая партия не могла оправиться после этого разгрома[49].