Том 5. Революции и национальные войны. 1848-1870. Часть первая

По истечении заключенного в Мальме перемирия военные действия в герцогствах возобновились (апрель 1849 г.); при этом пруссаки сначала отбросили датские войска в ряде сражений; но на границе Ютландии они остановились, и осаждавшие Фредерицию инсургенты, захваченные датчанами врасплох (июль), потерпели полное поражение. Европейские державы снова вмешались и принудили воюющие стороны заключить перемирие. После долгих переговоров Фридрйх-Вильгельм подписал с Данией договор, но которому восстановилось status quo ante helium (2 июля 1850 г.), но статьи договора были составлены очень двусмысленно, и Пруссия сохраняла возможность создать, при желании, новый конфликт. Царь, страстно, желавший восстановления порядка. в герцогствах, чувствовал тем не менее признательность к Фридриху-Вильгельму за оказанное ему уважение и возмущался теми препятствиями, которые чинил в этом вопросе сейм.

Шварценберг был крайне встревожен и сделал Пруссии выгодные предложения, которые сводились к следующему: исполнительная власть в союзе будет принадлежать обеим крупным немецким державам; председательство в сейме принадлежит поочередно им обеим; австрийский император признает Прусский союз, ограниченный территорией северной Германии. Но это примирительное настроение продолжалось недолго; во время свидания с Нессельроде в Ишле Шварцен-бергу удалось вернуть себе расположение царя присоединением к Лондонскому протоколу (2 августа 1850 г.), по которому Франция, Англия, Россия и Швеция гарантировали неприкосновенность Дании, в то время как Фридрих-Вильгельм снова восстановил против себя Россию.

В то время курфюршество Гессенское управлялось курфюрстом Фридрихом-Вильгельмом I, которого Радовиц сравнивал с Калигулой; это было преувеличением. Курфюрст был просто маленьким тираном, озлобленным мизантропом, сварливым и грубым; его женитьба на разведенной жене капитана, особе сомнительной репутации, графине Шаумбург, поставила его в двусмысленное положение, от которого он сильно страдал. Его дети не могли ему наследовать; ему хотелось, по крайней мере, обеспечить их в материальном отношении, но конституция подчиняла финансовое управление строгому контролю парламента; чтобы избавиться от этого контроля, он начал подготовлять государственный переворот, но тут подоспела революция. Когда прошел первый испуг, курфюрст Берну лея к своему первоначальному плану и пригласил в министерство Гассенпфлуга, бессовестного честолюбца, который перед тем принужден был оставить свое о отечество и искать, счастья в Пруссии (февраль 1850 г.),

Гассенпфлуг сознательно провоцировал конфликт с палатами и отказался представить им бюджет. Гессенны — народ упорный и сутяжный; либералы, которые имели все основания не доверять своим государям, очень ловко в свое время составили конституцию. Курфюрст приказал чиновникам взимать налоги, несмотря на отказ парламента; суды запретили им это делать, чиновники повиновались. Тогда курфюрст прибег к военной экзекуции, после чего 241 офицер подали в отставку.

Фридрих-Вильгельм Гессенский поспешил во Франкфурт, чтобы просить у Германского союза помощи против своих подданных; его просьба была немедленно принята, и австро-баварский корпус готовился уже вступить в гессенские пределы. Но Радовиц решительно протестовал. Пруссия не признавала Франкфуртского сейма, а, следовательно, не считала его в праве принимать законные резолюции, главным же образом она не считала возможным допустить вступление австрийской армии в область, географически и исторически связанную с прусской политикой, и позволить чужеземным батальонам водвориться в самом сердце монархии, между рейнскими провинциями и столицей.

Спор обострился еще вопросом о Голштинии. Инсургенты, официально оставленные Пруссией на произвол судьбы, отказались подчиниться; статья 4 Берлинского трактата позволяла Дании «требовать вмешательства Германского союза для восстановления своей законной власти в. герцогстве». Австрия обещала Дании содействие, тогда как берлинское правительство, не решаясь открыто принять сторону бунтовщиков, придумывало формальные препятствия, дававшие инсургентам возможность продолжать сопротивление.

Николай был крайне недоволен; граф Бранденбург поехал в Варшаву, чтобы постараться его успокоить. Зибель, который при составлении своей «Истории основания Германской империи» имел возможность пользоваться берлинскими архивами, доказал необоснованность легенды, представляющей этого министра искупительной жертвой королевской слабости, умирающим с горя при виде унижения своего отечества.