Том 5. Стихотворения, проза

Тебе, суровый сын Сибири,
Что взором измерял тайгу,
Привет в изгнанническом мире,
На отдаленном берегу.

  Ты выпытал в крестьянской доле,

  Как творчески идет соха
  И как в страданье и неволе
  Тоска взметает взлет стиха.

Ты видел, мысля и мечтая,

Какого требует труда
В горах червонного Алтая
Золотоносная руда.

  Ты принял светы талисмана

  В пурге, прядущей долгий вой,
  В гортанном говоре шамана,
  В котором крик сторожевой.

И, много раз в тоске немея,

Душой богат, но долей сир,
Ты восхитился ликом Змея,
Который весь объемлет мир.

  Не тем, с кем говорила Ева,

  Кто яд из пропасти исторг, –
  Ему я не спою напева
  И ты не подаришь восторг.

Мой Змей вздымает океаны,

Он говорит через тайфун,
Им уготованные раны
Я утоляю звоном струн.

  Его могучие извивы

  В сибирских видел я лесах,
  Где изумрудные заливы
  Лелеют творческий размах.

Где ствол раскидистого кедра

Как довременный исполин,
И, затаясь в земные недра,
С алмазом говорит рубин.

  Да будет завтра день твой новый –

  Как матери родимой зов
  Туда, где реки бирюзовы,
  Где много милых голосов.

А ныне, с возгласом приветным,

Ты, разглядевший тайный лик,
Прими в Провансе многоцветном
Бретонской чайки взлетный крик.

Сен-Бревент-Сосны

Бретань

1922. 11 февраля

Георгию Гребенщикову («Когда в прозренье сна немого…»)

Когда в прозренье сна немого,
Таясь в постели, как в гробу,
Мы духом измеряем снова
Всю пережитую судьбу, –

  Передвигая все границы

  Того, что понимаем днем,
  В лучах нездешней огневицы
  Мы силой бывшего живем.

Мы ведаем, что существуем

Не от среды до четверга,
И дух наш радостью волнуем,
Все раздвигая берега.

  Душа – ответ. И мы не спросим,

  Мы видим в четких письменах,
  Что там, где древле был ты лосем,
  Я белкой в тех же был лесах.

Когда с рассветом дымно-алым

Ты пил студеную волну,
Над тем же плещущим Байкалом
С сосны я прыгал на сосну.

  Ты, чувствуя, что близко волки,

  Был изваяньем пред врагом,
  А я сосновые иголки
  Сбивал играющим прыжком.

Терялись волки в дикой слежке,

Ты мерно шел по склону вниз,
А я кедровые орешки
Проворными зубами грыз.

  Когда ж все в мире было тихо,

  Был пляс в зверином сердце ал:
  С тобой – покорная лосиха,
  Я белкой с белкою играл.

И, острый коготь в ствол вонзая,

Взбегал я, хвост свой распушив,
И, тишь прервав лесного края,
Твой зычный голос был красив.

  Ты смотришь в зеркало возврата?

  Есть в сердце тысяча очей.
  Наш лес, где были мы когда-то,
  Он до сих пор еще ничей.

В тысячелетьях потонули

Тот лик, тот бор, тот день, тот час.
Тогда мы не дождались пули,
Теперь облава против нас.

  Но в нас живет душа живая.

  И зыбим солнечный мы смех,
  Ты – словом целину взрывая,
  Я – в стих роняя красный мех.

Париж,

1923, 25 февраля

Русский язык