Том 5. Так скучают в Утопии

— А вот это хороший вопрос, Жан. Я об этом подумаю.

С тех пор поспешность, с которой шла подготовка к экспедиции, больше напоминала ажиотаж. Раз уж земные корабли снова оказались в нашей вселенной, было решено, что первой целью «Ириды» станет Арес.

С конца ноября, вместе с другими членами экипажа, я смог бывать уже на почти готовом космическом судне. 18 декабря, в строжайшей тайне, Этранж взял на себя управление «Иридой», поднял ее в воздух и минут десять летал на небольшой высоте над долиной Дронны, после чего благополучно посадил звездолет. Еще три недели напряженной работы ушли на исправление различных дефектов, выявленных при этом испытании.

9 января, с ограниченным экипажем на борту, звездолет покинул свою родную хромовскую взлетно-посадочную площадку, поднялся на пятьсот метров, облетел Кобальт и после безаварийного перелета на четыреста пятьдесят километров приземлился в аэропорту Униона. Посреди огромной толпы, я сам присутствовал при его прибытии в столицу: многие плакали от переполнявших их эмоций.

Три дня спустя я все еще был там и наблюдал новый взлет: поднимавшийся очень медленно, почти бесшумно и без малейшего видимого усилия, этот огромный корабль являл собой завораживающее зрелище. Когда под корпусом судна стала видна линия деревьев, что растут вдоль берега Дордони, присутствующие одобрительно зашумели: теллусийское Человечество действительно почувствовало, что наконец овладело Космосом.

На этот раз «Ирида» поднялась вертикально, с ускорением в 0,1 §, до двадцати тысяч метров, чуть более чем за двести секунд, после чего опустилась с той же скоростью. Все эти четыре минуты толпа хранила чуть ли не благоговейное молчание.

На следующий день Этранж наконец вывел корабль к границам атмосферы, но на высоте в двести километров выявились кое-какие недостатки в герметизации корпуса. Пришлось посвятить еще две недели окончательным доделкам.

30 января «Ирида» взлетела с ускорением 0,1 § и спустя четырнадцать часов, облетев Фебу, вернулась!

2 февраля я поднялся на борт звездолета.

глава 16 Арес

Тридцать шесть человек, теснящихся на ста восьмидесяти кубических метрах жилой площади: переведенная таким образом в цифры, жизнь на «Ириде» не обещала особого комфорта. Не успел я забросить свой скудный багаж в тесноватую каюту, которую делил с Луисом и Морьером, как последний предложил:

— Пойдемте на мостик. Мы не пилоты, конечно, но вполне можем поприсутствовать при отлете в качестве обычных зрителей.

Мостик, то есть командный пункт, разместившийся в возвышавшемся над кораблем прозрачном куполе, представлял собой единственный более-менее просторный отсек корабля.

Тем, кто находился в самой «Ириде», ее взлет едва ли мог показаться зрелищным. Урчание двигателей если и было более шумным, чем урчание автомобильного двигателя, то совсем не намного. Незначительное ускорение поддерживало на борту судна почти обычную силу тяжести. Вначале казалось, что поверхность Теллуса удаляется медленно, затем — все быстрее и быстрее. Через несколько минут небо практически потеряло всю свою окраску, но полюбоваться столь часто описываемым великолепием звезд на черном бархатном фоне я не смог: купол был недостаточно прозрачным, да и в любом случае, окружающее освещение командного пункта позволяло мало что увидеть снаружи.

Зато наше внимание привлекло другое зрелище: по левому и правому борту (как выражался Баркли) сияли Гелиос и Соль; над нами, красноватая со стороны Соля и сверкающая голубоватой белизной со стороны Гелиоса, висела Феба; наконец, прямо у нас под ногами, выглядывая из-за диска, теперь полностью видимого с Теллуса, находилась Артемида. Что касается Селены, то она представляла собой пурпурный диск, наполовину окруженный золотой каймой и расположенный на несколько градусов ниже Гелиоса. Руденко, несчастный землянин, которого его единственная луна и единственное же солнце не приучили к подобной феерии, от восхищения на какое-то время потерял дар речи.

Казалось, планета медленно опрокидывается под нами: «Ирида» уже начала выписывать длинную изогнутую траекторию, которая должна была вывести ее с другой стороны Теллуса поближе к Артемиде. Вскоре, перестав быть видимым сквозь облачную гряду, исчез за горизонтом северный материк. Поверхность экваториального материка от нас скрывал пояс туч.

На то, чтобы добраться до Артемиды и выйти на орбиту, у нас ушло двадцать девять часов. Все это время я старался как можно реже покидать купол, затемненным окнам которого едва удавалось смягчать сияние Гелиоса.

Это был последний вылет «Ириды» перед окончательным отбытием на Арес. Мы сделали несколько оборотов вокруг Артемиды, снимая поверхность огромного спутника на кинопленку. Мы уже знали, что этот спутник обладает довольно плотной и облачной атмосферой. Даже со столь близкого расстояния детали не удавалось разобрать со всей четкостью: невозможно было выявить хоть какой-то намек на жизнь. К тому моменту, как Руденко подал сигнал к возвращению, мы собрали для астрономов крайне скудные данные.