Том 5. Так скучают в Утопии

Это заявление не произвело ожидаемого мною эффекта. Мне пришлось объяснить, что Россия была одним из государств Земли, и что там использовали алфавит, отличный от нашего. Лишь тогда членам Комиссии стало ясно значение нашего открытия. Столпившись вокруг меня, они попросили перевести надпись.

К сожалению, эта задача оказалась мне не по силам: мое знание русского языка ограничивалось буквами алфавита. Так я осознал, что в моем археологическом образовании

присутствуют прискорбные лакуны. Более того, я не знал вообще никого на Теллусе, способного перевести с русского языка. Разумеется, в Федеральной библиотеке хватало книг, но с ними еще нужно было ознакомиться.

Некоторые члены комиссии уже делали поспешные выводы:

— Выходит, есть русские, которых забросило на Теллус во времена Катаклизма. Возможно, в каком-нибудь уголке планеты им удалось выжить. Нужно немедленно организовать исследовательскую экспедицию!

— Вероятно, далеко искать и не придется, ибо у сслвипов на руках материал, доставшийся им именно от русских.

— Такого просто быть не может! Сслвипы — наши ближайшие соседи, — запротестовал какой-то американец. — Вся их территория нам известна, мы летаем над ней практически ежедневно. Если бы русская колония выжила, мы бы уже давно ее обнаружили.

— Значит, они умерли! Но, безусловно, остались какие-то следы и важное оборудование, которое следовало бы собрать и тщательнейшим образом изучить.

Президент Нансен пролил на этот энтузиазм холодную воду:

— Господа, думаю, для себя мы этот вопрос слегка прояснили, но боюсь, все это трудно будет объяснить ссви. Да и поверят ли они нам вообще? Они вполне могут заявить, что эти русские — не более чем плод нашего воображения.

Мы все уже собирались выступить против этого пессимистичного, но, возможно, несмотря ни на что, оправданного заявления, когда дверь внезапно открылась. Вошедшего в зал ссви часом ранее мне представил Хоссаи: это был Валик, начальник научной службы армии ссви, которой Большой Совет поручил провести расследование «Дела».

Без единого слова он прошел к столу и вручил президенту довольно-таки большой конверт, заявив лишь следующее:

— Полагаю, господа, вам будет интересно ознакомиться с этими документами.

Профессор Нансен извлек из конверта несколько машинописных листов и принялся читать, впрочем, дальше первых строк не зашел. Повернувшись к сидевшему рядом со мной физику Комиссии, он промолвил:

— Похоже, это в большей степени касается вас, мсье Картье. Не соблаговолите ли ознакомиться, а затем сказать нам, что вы обо всем этом думаете?

Картье взял бумаги, взглянул на них, с крайне удивленным, но скептическим видом нахмурил брови и сразу же погрузился в чтение первой страницы. Все увидели, сколь бледным он стал. Приподняв листок, он по диагонали пробежался глазами по столбцам цифр, которыми были покрыты следующие страницы, затем вскинул голову и несколько секунд смотрел на нас молча. Наконец, странным спокойным голосом он объявил, указав взглядом на все еще лежавший на столе «предмет»:

— Думаю, вам лучше поместить этот предмет в какой-нибудь контейнер с толстыми свинцовыми стенками. Всех, кто приближался к нему, необходимо поместить под медицинское наблюдение. Как только мы наверняка установим природу и интенсивность исходящего от него излучения, станет понятно, насколько опасно находиться с ней рядом. Я сейчас же свяжусь с Унионом и попрошу выслать нам необходимое для распознавания и измерения оборудование.

Затем, повернувшись к Валику, он спросил:

— Но как, черт возьми, вам вообще пришла в голову мысль провести тесты на радиоактивность?

Ссви пожал плечами — вполне человеческий жест, редко встречавшийся у его сверстников. Лицо его озарила слабая улыбка.

— Совершенно случайно, естественно. Один из наших физиков-ядерщиков входил в команду, которая изучала вещественные доказательства, собранные на поле боя. По привычке он носил на шее небольшой дозиметр, с которым он никогда не расстается в стенах своей лаборатории. И утром он немало удивился, увидев, что индикатор сменил цвет на красный, то есть всего за одну ночь работы превысил максимально допустимую недельную дозу. Остальное вы и сами можете себе представить.

— Но тогда почему вы позволили нам осмотреть и потрогать этот предмет, если сами только что измерили его радиоактивность?

Физик ссви снова едва заметно улыбнулся и спокойно ответил:

— Так мы смогли убедиться, что вы действительно не знали, что это такое.