Том 5. Так скучают в Утопии

Кроме того, там были еще карманный калькулятор, который показался мне гораздо более совершенным, чем те, что остались нам со времен Катаклизма — он был с дисплеем и множеством кнопок, — а также наручные часы, которые с любопытством осмотрел Сабатье. Они все еще шли, и циферблат был разделен на двенадцать часов, как это некогда было принято на Земле, а не на десять, как заведено у нас на Теллусе.

— Прекрасные механические часы, — сказал я. — Семьдесят пять лет прошло, а они все еще работают...

— Да еще и с автоподзаводом, — заметил Луис. — Нигде не вижу заводной головки...

— Возможно, они работают на батарейках... как тогдашние калькуляторы, — предположил Сабатье.

— А где они брали запасные все это время? Мы их не производим, насколько мне известно.

— Что ж, это доказывает, что они располагают не менее, а может, даже и более развитой, чем наша, промышленностью... Честно говоря, мне эта мысль не слишком нравится...

Один из незнакомцев слегка пошевелился. Мы обошли вокруг него. Он захлопал ресницами, протер глаза, затем сел из положения лежа. Он смотрел на нас с озадаченным видом.

— Раз уж никто не знает русский, можно попробовать английский.

Сабатье наклонился к мужчине и медленно, по слогам, спросил:

— Во уои зреак Епфзк?

Вместо ответа незнакомец, продолжавший смотреть на нас с ошеломленным видом, помотал головой в знак отрицания. Лежавший на носилках Сантос предложил свои услуги на испанском языке, но тут зашевелился другой русский — тот, что был в ботинках. Похоже, он быстрее пришел в себя. Он сел и посмотрел на нас, вскинув брови, затем повернулся к своему спутнику. Тот вопросительным тоном произнес какую-то короткую фразу. Внезапно мужчина в ботинках вскочил на ноги, радостно вскрикнул и бросился обнимать Сабатье, тыкаясь бородой и всклокоченными волосами в его лицо. Когда русский наконец от него отстранился, то бросился к своему товарищу и вынудил его встать, излив на него целый поток слов. Между тем и третий пришел в сознание: остолбеневший, он слушал речь человека в ботинках. В конечном счете русские снова бросились нас обнимать, переходя от одного к другому с одним и тем же энтузиазмом. То была минута полнейшего замешательства. Всем девятерым из нас, включая Морьера, двух фельдшеров и даже Сантоса и Ромсдаля на их носилках, пришлось испытать на себе трогательные излияния чувств трех этих парней.

Наконец, мало-помалу, все успокоились. Мы разглядывали друг друга, запыхавшиеся, но улыбающиеся. Сабатье снова спросил, обращаясь на сей раз уже ко всем трем русским:

— Во уои зреак Епфзк?

— Уез, — сказал тот, что был в ботинках.

— Что ж, — заметил Сабатье по-французски, — это облегчит дело.

— Но я говорю также и по-французски.

Все рассмеялись. Человек в ботинках внезапно встал по стойке «смирно», щелкнул каблуками и на безупречном французском языке объявил:

— Лейтенант Василий Александрович Руденко, командир легкого разведчика «Смоленск». Но вы, конечно же, и так знаете, кто я, — как, разумеется, знаете, и кто мои спутники. Это сержанты Николай Первухин и Сергей Киров.

Все мы немало удивились. Сабатье возразил:

— Вы ошибаетесь, лейтенант. У нас не было ни малейшего представления о вашей личности. Но позвольте тогда нам тоже представиться. Меня зовут Жак Сабатье, а это капитан Морьер, который...

— Вы хотите сказать, — промолвил Руденко, — что обнаружили нас случайно? Но это невероятно! На такой огромной планете!.. И как так вышло, что до вас не дошли наши сигналы бедствия?

Сабатье жестом остановил его.

— Уверяю вас, лейтенант, мы никогда о вас даже не слышали. Более того, нам очень хотелось бы знать, как вы здесь очутились. Всего несколько дней тому назад мы и не подозревали, что на Теллусе есть другие люди.

— На Теллусе? Ах да, вероятно, так вы называете эту планету? Что ж, в таком случае нам безумно повезло, что вы нашли нас и вырвали из рук этих дикарей!

Он перевел взгляд на лежавших на песке сслвипов, некоторые из которых уже шевелились под пристальным взглядом их охранников.

— Должен заметить, что обращались они с нами вовсе не плохо, вот только более полугода таскали нас за собой через лес, так что мы уже начали отчаиваться.

— Но откуда вы тут взялись? — воскликнул Морьер.

Русский посмотрел на него с удивлением. Он выглядел

даже задетым.

— Странно, что вы не слышали о «Смоленске». Я думал, наше исчезновение наделало немало шуму: как-никак мы были первыми, кто совершил «великий прыжок»! Как подумаю о церемониях, сопровождавших наш вылет... На Красной площади собралось около миллиона человек!

Мне показалось, что мое сердце перестало биться. Остальные смотрели на Руденко с недоверчивым видом, совершенно его не понимая. Я воскликнул:

— На Красной площади? Вы сказали — на Красной площади?

— Ну да — на Красной площади, — сказал русский. — А что вас так удивляет?

Глубоко вздохнув, я постарался придать своего голосу самый спокойный тон:

— Так вы прибыли с Земли?

— Ну разумеется! — ответил Руденко. — Откуда еще, по-вашему, мы должны были прибыть?

— Когда конкретно вы вылетели?