Том 5. Век гигантов

– Вы – что? Вы – ко мне? – засуетился он, подчеркивая тем свое и общее замешательство.

– …и могли должны отделиться… – звучала в ушах Николки только что оборванная фраза. Какой смысл кроется в этих словах? О чем говорил Скальпель со стариками? От кого должны отделиться могли?

– Да, я к вам, – отвечал Николка, строго-внимательно рассматривая смущенную физиономию своего друга. – Мне нужно знать виды на погоду и затем – пригласить вас на общее собрание коммунаров.

– Виды на погоду? Виды на погоду? Общее собрание? – затараторил медик, стараясь оправиться. – Зачем вам виды на погоду?

– Я хочу знать: можно ли в настоящее время производить посев?

– О, смело, смело!.. Зима – тю-тю. Зимы больше не будет. В природе – громадный переворот – революция, хм!..

– Почему «хм»?

– Не почему. Просто так: в горле запершило…

– Ааа! Ну, идемте на собрание!..

– Собрание, – по поводу чего?

– По поводу предстоящих работ и выборов правления коммуны.

– О-о, это очень важно… хм…

«Скальпелище сильно начинает дурить», – взял на заметку Николка.

Коммунары, вытащив на воздух все табуретки и скамьи, расселись чинно – в первых рядах старики и инвалиды, за ними женщины и охотники – подле шумящего гейзера. С кислой улыбкой выбрал себе Скальпель место в самом заднем ряду.

– Товарищи, собрание – открыто!.. – с большим подъемом провозгласил Николка, заняв место за столом президиума и чувствуя себя, словно на заседании ячейки Эрэлькаэсэм в далеком XX веке. Он объявил повестку, которую надлежало обсудить, разработать и утвердить, сознательно поставя главный вопрос – о выборах – на последнюю очередь. Этот вопрос имел агитационное значение, и поэтому было необходимо, чтобы при дебатировании его присутствовала молодежь моглей.

– Слова! Прошу слова! – тотчас выкрикнул Скальпель из гущи стариков моглей, с любопытством обступивших место заседания.

– Ффель может говорить, – разрешил Николка.

– Я предлагаю избрать председателя на данное собрание.

Николка усмехнулся, разгадав тайную мысль медика, и перевел на общедоступный язык его предложение.

– Прошу называть имена тех, кого собрание хочет видеть на председательском месте, – добавил он.

– Къколя! Къколя! Ффель! Къколя! Ффель!.. – посыпалось со всех сторон.

– Кто за Къколю, прошу поднять руки.

Вся молодежь и часть инвалидов дружно взбросили кверху – каждый по две руки.

Николка пересчитал и объявил:

– За Къколю 26 голосов. Кто за Ффеля?

Лес рук поднялся к небу, и посреди них маячила торжествующая физиономия Скальпеля.

Николка рассмеялся и пояснил:

– Старики-могли не должны поднимать руки. Старики-могли не пожелали слиться в одну орду с арийцами. Пусть они опустят руки.

– Это неправильно! – крикнул Скальпель. – Что значит, не пожелали слиться, когда на самом деле они живут вместе с нами!..

– У моглей другие порядки, – спокойно возразил Николка словами старца, одетого в шкуру махайродуса. – Могли живут вместе с нами, но управляют они своими законами. Если старики-могли желают жить с нами по общим законам, пускай скажут сейчас это.

Скальпель не нашелся, что ответить. Выступил старец, одетый в шкуру махайродуса.

– Урви-джа, – сказал он, – хочет знать, что требуется для полного слияния моглей с арийцами?

– Если Урви-джа – тот старец, который сейчас говорит, – отвечал Николка, – то он знает, что требуется… Требуется установление равноправия во всем между стариками и молодыми.

– Урви-джа не согласен, – поспешил отказаться старец. – Пусть могли опустят руки.

На стороне Ффеля осталось всего 16 голосов; председателем собрания был избран Николка, но Ффель не сдавался.

– Прошу слова, – снова заявил он и, заметив негодующий жест председателя, добавил твердо: – В порядке обсуждения повестки.

Получив слово, он внес новое предложение: вопрос о выборе администрации должен быть поставлен на самую первую очередь, так как вопрос этот – самый важный и им более всех других интересуется собрание. Нужно было еще присовокупить, что выборы имеют большое значение, и поэтому их необходимо закончить в отсутствие молодежи моглей.

Такого добавления медик не сделал, но по его лицу и по лицам стариков ясно чувствовалось, что планы председателя разгаданы.

«Мы еще поборемся», – сказал себе Николка, отмечая с досадой, что все его друзья на этот раз выразили явное сочувствие предложению медика, не понимая его подоплеки.

– Прошу голосовать, – потребовал Скальпель, видя колебание фабзавука.

– Прошу меня не учить! – огрызнулся тот. – И без разрешения не говорить… Прежде чем голосовать, надо объяснить, почему выборы я поставил в конец повестки.

– Нечего там объяснять, – прервал его Скальпель. – Голосовать, и баста!..

– Ффель будет лишен слова, если не замолчит! – прервал взбешенный Николка.

– Ладно, молчу. Объясняйте… хм!..