Том 5. Век гигантов

Николка с изумлением отметил, что Ург в своей поэтической импровизации предвосхитил великие слова Энгельса о роли труда в очеловечивании животного предка человека. – «Труд сам создал людей из каких-то животных, – говорит Энгельс, и далее: – Только благодаря труду, благодаря приспособлению ко всем новым условиям среды, благодаря развитию мускулов, связок и костей рука человека достигла того совершенства, при наличии которого она могла созидать картины Рафаэля, статуи Торвальдсена, музыку Паганини…»

– Ай да Ург, ай да поэт Ург! Он своим пониманием законов человеческой эволюции даст сто очков любому нашему буржуазному экономисту…

Легкий крик разведчика Вырка, – крик из-за стройной туи, приютившейся у самого моря, вернул Николку из мира абстрактных размышлений в мир голых фактов и сюрпризов.

К берегу моря прибило первобытно-несуразный плот. На нем покоилось несколько человеческих трупов, полузанесенных песком. Здесь же стоял Вырк, наивно-старательно загораживая собой что-то.

Николка вгляделся пристальней. Пять трупов были начисто обглоданы, только волосатые лица сохранили кожу, но эти лица так были обесформлены морской водой и солнцем, что родной сын не узнал бы среди них своего отца. Два трупа лежали необглоданными, тесно обнявшись и вонзив друг в друга зубы.

– Кто это? – спросил Николка, невольно задрожав.

Разведчика Вырка не смутило обезображивающее действие солнца и морской воды.

– Могли, – уверенно отвечал он и повернулся так, чтобы снова загородить собой какой-то предмет.

Но Николка уже догадался. Зашатавшись и сделавшись белее снега, он оттолкнул Вырка в сторону… На него глянуло стеклами очков изуродованное до полной неузнаваемости лицо…

Кто, кроме ученого медика Скальпеля, мог носить очки в плиоцене?.. Подстреленной птицей рухнул Николка на белые кости. От сотрясения кости рассыпались, и страшная голова отскочила.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Со стороны оставленной орды донесся дружный вой. Николка вскочил на ноги. Вырк держал под мышкой голову Скальпеля… Новый залп воя, и три коммунара помчались назад, опасаясь и там встретить что-нибудь чудовищное.

Они порядком отошли: орда успела еще три раза зовуще провыть, прежде чем возбужденный разговор долетел до ушей Николки. Среди знакомых голосов выделялся один – удивительно близкий и неузнаваемый в то же время. Он говорил:

…– Они у меня отняли очки… они стали есть друг друга… Они хотели съесть меня… Я спрыгнул в воду с обрубком дерева в руках, и вот меня принесло на этот берег… Не знаю, что стало с ними…

– Скальпель!.. – дико вскрикнул Николка и, безумно захохотав, к ногам изумленного медика, окруженного коммунарами, шваркнул голову, вооруженную очками…

* * *

Белые стены. Мягкая, как вата, тишина. Солнечный луч играет в воздухе пылинками. Через открытое окно свешиваются гирлянды белоснежных цветов с нежным ароматом весны.

Николка – в кровати, он только что пришел в себя. Мягко открылась дверь, и в медицинском халате – выбритый и нежный, как весна – вошел Скальпель.

– А-а-а!.. Вы очнулись?.. Очень хорошо!.. То есть лучшего и желать было нельзя. Лежите, лежите и молчите.

Как это так: лежать и молчать, когда он – начальник коммуны, когда его ждет неотложная работа?..

– Где Мъмэм? – холодно спросил Николка.

– В царстве бреда и грез… – немедленно последовал ответ.

– Ерунду говорите, – сердито констатировал начальник коммуны голосом слабым, но твердым.

– Пускай так, – философски-спокойно согласился Скальпель, – но я вам запрещаю говорить.

– Тогда где же, по-вашему, я? – с недоверием спросил Николка. – Вы что: переселили себя и меня обратно в XX век?

– Прошу вас молчать. Я вам все расскажу. Никуда я вас не переселял, разве только с квартиры в фабрично-заводскую больницу.

– Чушь! – совсем обозлился Николка. – У меня повязка на голове. Я ранен – помню твердо – в бою с моглями.

– Фигли-мигли! Бред! Лежите и молчите. Оставьте свои фигли-мигли-могли. Расскажу все.

– Ну, рассказывайте!

– Вы были больны сыпным тифом, друг мой, – начал медик ровным усыпляющим голосом, садясь подле Николки на скамейку. – Тифом – так называемой геморрагической формы – очень тяжелым и, кроме того, осложнившимся на вашей нервной системе. Две недели вы пролежали без сознания – бредили и буянили… Тогда-то вы и ранили себе голову о стену, приняв ее за какого-то старца Айюса… Каюсь, что в содержании вашего бреда отчасти виноват я. За день до болезни – помните ли вы это? – я пробовал усыпить вас и переселить в первобытный мир. Потом вы заболели, а голова ваша по инерции продолжала работать в том же направлении.

– Фокусы все… – проворчал Николка и недовольно закрыл глаза.

– Фокусы?! Но кто мог знать, что после гипноза вас ждет сыпной тиф?..

– Жалею, – устало сказал Николка, не открывая глаз.

– Жалеете? О чем?

– Вообще… Теперь уходите… Буду спать…

Но медик ушел лишь тогда, когда крепкий, здоровый сон основательно закутал измученную голову фабзавука.

Комментарии

Роман «Век гигантов» впервые вышел в свет в изд-ве «Земля и фабрика» (М.-Л., 1925) тиражом в 10000 экз.