Том 5. Великий князь московский Иоанн III Васильевич и его время, 1462–1505 гг.

Послы казанские приложили в Москве свои печати к клятвенным грамотам, на которых потом Сафа-Гирей и все казанцы должны были присягнуть перед великокняжеским сыном боярским Иваном Полевым; Полев должен был взять в Казани всех пленных русских и пищали, захваченные казанцами в последнюю войну; послы казанские должны были ждать его возвращения в Москве. Но скоро Полев дал знать великому князю, что Сафа-Гирей не присягает и пищалей не отдает; в то же самое время хан прислал грамоту, в которой требовал, чтоб великий князь отпустил его послов и с ними вместе отправил бы в Казань своего большого посла, чтоб прислал также пушки и пищали и пленников казанских, взятых московским войском, и, когда все это будет прислано, тогда он, Сафа-Гирей, даст клятву в соблюдении договора и отпустит Ивана Полева. Великий князь, получивши эту грамоту, велел сказать послам казанским: «Вы клялись, что царь и вся земля Казанская будут нам во всем послушны а теперь вот какое их послушание!» Послы отвечали: «Гонец царский сказывал нам, что в Казань пришла весть о посылке ратных людей из Москвы под Казань, и оттого дело не сталось; но известно, что теперь в Казани людей добрых мало, все люди мелкие, землю укрепить некем, все люди врозь, в страхе. Государь князь великий сам промыслит о своей земле; волен бог да государь в своей земле; земля Казанская божия да государева: как он хочет, так и сделает. А мы, холопы божии да государевы, посланы к великому князю бить челом от царя и от всех людей с правдою, а не с лестию; на чем мы добили государю челом, на том царь не устоял; пристали к нему крымцы, да ногаи, да тутошние лихие люди, а земля с ними не вместе, земля ждет государева жалованья, Сафа-Гирею ли быть царем на Казани, или другого пришлет государь». Великий князь велел им сказать на это: «Только бы Сафа-Гирей был нам послушен да была бы в нем правда, то мне отчего не хотеть его на Казани? Но видите сами, что он не прям». Послы отвечали: «Видим сами, что царь не прям, клятву преступил, дело свое презрел, нас забыл: какому в нем добру быть! А теперь ведает бог да государь, как своею землею Казанскою промыслить; мы холопы государевы, а царя какого нам государь пожалует, тот нам и люб». После этого они били челом, чтоб государь дал им опять Шиг-Алея, потому что Шиг-Алей, говорили они, земли Казанской не грабил ничего, а не взлюбили его лихие люди; пусть государь отпустит его на Казань и даст наказ, как его дело беречь и тамошних людей жаловать; послы просили, чтоб государь отпустил Шиг-Алея, их и всех пленных казанцев к Васильсурску; отсюда обещались разослать грамоты в Казань, к черемисе горной и луговой, к арским князьям, что государь хочет их жаловать и беречь. Великий князь велел спросить их: «Как вы поехали к нам, был ли вам наказ от князей и от земли просить у нас в цари Шиг-Алея?» Послы отвечали: «Такого наказа нам не было: за каким делом нас послали, о том деле мы и били челом; а теперь бьем челом, чтоб государь нас пожаловал, велел нам ему служить, а Сафа-Гирею служить не хотим: Сафа-Гиреем мы умерли, а государевым жалованьем ожили. Сафа-Гирей послал нас за великими делами; но что мы здесь ни сделали, он все это презрел, от нас отступился; а если мы ему не надобны, так и он нам не надобен. А в Казани у нас родня есть, братья и друзья, а которые попали в руки людям великокняжеским, у тех у всех отцы и братья, родственники и друзья в Казани. Как только мы придем к Васильсурску и пошлем к ним грамоты, так они за нас станут».