Том 5. Воспоминания

Людей с твердою нравственною поступью совсем не так мало. Вот, напр. ученый, астроном или химик, твердо уверенный в великом значении своего дела; адвокат, искренно верующий в святость своей миссии; земский деятель, убежденный в своем деле; писатель, не имеющий никаких сомнений в том, что он делает настоящее благое дело, распространяя правильные взгляды, напр. на отношения к инородцам, и т. д. и т. д.

И это писал Михайловский, который еще десять — пятнадцать лет назад наносил такие сокрушающие удары проповедникам «малых дел», указывавшим ищущей молодежи как раз на этих самых «адвокатов, искренно верующих в святость своей миссии», и «земских деятелей, убежденных в своем деле».

Убийственно отвечал Михайловскому Ал. Н. Потресов в апрельской книжке «Начала» (книжка эта была конфискована и до читателя не дошла).

Старые песни, г. Михайловский, старые песни! Нам давно прожужжали ими уши разные советники, почтенные доброхоты, снисходительно и со скептической усмешкой посматривающие на «увлекающуюся юность»… Современные Наташи ищут не героических поз, не превосходных степеней, не самых полезных, самых важных задач, как это, кажется, думает Михайловский, а просто-напросто дела, которое бы стояло в непосредственной связи с их общественным миросозерцанием… Наташи суются туда, куда им соваться не рекомендует г. Михайловский, не потому, что иные занятия они считают «недостойными» своих «исключительных» натур, а потому, что справедливо полагают: для другого дела найдутся и находятся другие хорошие люди, для него не требуются, как непременное условие, их общественные взгляды и симпатии… «Безымянная Русь» нашего времени, все те, кто является действительным, а не самозванным «наследником» прошлого, может спросить наших скептиков: кто, кроме них, — «Безымянной Руси», — будет выполнять незавершенное историческое дело? Если они не пойдут туда, где они пока особенно нужны, никто другой не пойдет. Этого ли хотят господа советники?

И Потресов приводил цитату из Щедрина:

«Нет, просветительная дорога — не наша дорога. Наша — дорога трудная, тернистая, о которой древле сказано: „блюдите, да опасно ходите“. Чтоб вступить на эту стезю, надо взять в руки посох, препоясать чресла и, подобно раскольникам-бегунам, идти вперед, вышнего града взыскуя». Эти речи великого бытописателя русской общественности, — прибавлял Потресов, — «забытые слова»: они забыты его прежними литературными соратниками. [30]

Статья Михайловского была подлинным революционным его самоубийством. Я перечитывал его статью, и в душе был горький смех: «Да ведь это твояже наука, твоя, когда ты еще не одряхлел революционно!» И приходила в голову мысль: «Вот в каких степенных вором превращаются даже такие орлы, как Михайловский!»

* * *