Том 5. Взвихрённая Русь

Видел муттер. — Слабеющее здоровье матери — постоянный мотив в письмах к Ремизову брата Сергея, жившего в 1917 г. вместе с ней во флигеле при усадьбе Найденовых. См., напр., его письмо от 26 мая: «У тебя, Алексей, есть „Воспоминания“ H. А. Найденова, пошлю в дополнение родословное древо

(хронологию проставь по селу Батыеву). Между прочим опасаюсь, как бы скоро не пришлось мне давать тебе грустную, но неизбежную телеграмму: маменька все хуже и хуже становится, часто впадает в забытье и говорит совершенно несвязные речи. Изо дня в день на моих глазах происходит угасание, и это приближение, это яркое ощущение неотвратимости рождает во мне какое-то неиспытанное чувство и не страх это и не жалость, а что-то иное; какая-то нежность, как к малому ребенку, хочется предупреждать желания, сделать хоть что-нибудь, что облегчило бы, принесло отраду в последний раз» (ИРЛИ. Ф. 256. Оп. 3. Ед. хр. 167. Л. 61).

С. 450. Аристократичность. — Наташа восприняла культивировавшееся а семье Довкгело представление о былой славе рода. «По преданию, сохранившемуся в семье Довкгело (или Довгело, как принято было писать эту фамилию в начале XIX в.), их род происходит от королевской литовской фамилии, родоначальником которой был, якобы, некий Явно (или Явнут) <...> К середине XIX в. от полулегендарного королевского происхождения семьи Довкгело остались только воспоминания да потомственное дворянство» (Бунич-Ремизов. Из воспоминаний... Л. 3-4). Аксиома о знатности своего рода составляла одну из основ самосознания С. П. Ремизовой. См., например, легендарное развитие этого постулата (с рассказом о старинном замке — родовом имении Довкгело) и упоминание о трудных отношениях Ремизова с родственниками жены у А. В. Тырковой: Тыркова-Вильямс А. Тени минувшего: Встречи с писателями // Воспоминания о серебряном веке / Сост., предисл., коммент. Вадима Крейда. М., 1993. С. 338. См. также критическую оценку этой легенды Б. Б. БуннчРемизовым, пользовавшимся «Записками» (1910 — 1912) брата С. П. Ремизовой — Сергея: «„Это была средняя усадьба, — вспоминает Сергей Павлович. — довольно-таки запущенная. Она никогда до конца не приводилась в порядок. Дом, выстроенный более 40 лет назад, стоит незаконченным... Не помню ни одной весны или осени, чтоб в эту усадьбу не заходили чужие свиньи и лошади через поломанную изгородь... Сад поломан и запущен“. Так что замок с башнями в усадьбе, о котором упоминается в „В розовом блеске“ (С. 385 — 387) — то ли легенда, то ли рухнул от ветхости до первых воспоминаний Сергея Павловича и Лидии Павловны» (Бунич-Ремизов. Из воспоминаний... Л. 9 — 10).

...о событиях 10. VI. сон был расстроенный. — См. статью «Подробности событий в Петрограде» (Киевская мысль. 1917. 13 июня. № 145. С. 4), где говорилось о «Съезде рабочих и солдатских депутатов» и возможных последствиях демонстраций.

С. 451. ...К[атерина] ~ балует ее между прочим. — Ср. свидетельство Б. Б. Бунич-Ремизова: «Моя мать <...> не раз говорила, что для нее самым родным человеком была воспитавшая ее Лидия Павловна, которую H. А. Ремизова всегда называла святой женщиной. Е. С. Семенова [подруга детства и юности Наташи. — А. Г.] утверждает, что на воспитание и особенно учебу Н. А. Ремизовой большое влияние имела не Лидия Павловна, а Екатерина Павловна, с которой племянница считалась больше, чем с не в меру баловавшей ее Лидией Павловной» (Бунич-Ремизов. Из воспоминаний... Л. 20).

С. 454. С. П. видела ~ бабушку Брешк[о-Брешковскую]. — В юности С. П. Ремизова была участницей революционного движения. Ср. позднюю запись Ремизова: «С. П. была любимая „внучка“ Бабушки Брешковской. С. П. судилась по делу социалистов-революционеров и была приговорена. Просидела год в Предварилке и 3 года в ссылке в Вологодской губернии (Усть-Сысольск, Сольвычегодск и Вологда)» (Резникова. С. 28).

С. 455. Во сне ~ будто мы у Иды. — 20 июня Ремизов получил письмо С. Ремизова от 14 июня 1917 г. — ответ на свой запрос о возможности остановиться у кого-нибудь из родных в Москве (ИРЛИ. Ф. 256. Оп. 3. Ед. хр. 167. Л. 64 — 64 об.).

Умер ~ Волков. — О В. С. Волкове и его жизни в Пензе Ремизов вспоминал в кн. «Иверень» (Иверень. С. 124). В этой книге упомянуты также Н. В. Израильсон и Ольга Рунова, что дает читателю намек на семейную драму Волкова, раскрытую Ремизовым при переработке этой тетради Дневника в тетрадь «Заградительные вехи».

...Сергей рассказывает о новой квартире... — Тематика сна навеяна полученным 21 июня письмом Сергея (от 17 июня), где подробно сообщалось о квартире, предоставляемой Ремизовым родственниками в Москве (ИРЛИ. Ф. 256. Оп. 3. Ед. хр. 167. Л. 65 — 66 об.).