Том 6

Врангель не идет дальше заявления, что он признает только такое Национальное собрание, которое подчиняется приказу! Бранденбург обучается парламентским манерам, и после того как он возмутил палату своим грубым, отталкивающим унтер-офицерским диалектом, он позволяет «превзойти в тирании самого тирана» и подчиняется приказу Национального собрания, униженно прося дать ему слово, которое он только что хотел взять.

«Лучше б мне в овчине вошью быть,
Чем таким отважным дурнем!»[24]

Спокойное поведение Берлина радует нас; благодаря ему терпят крушение идеалы прусского унтер-офицерства.

Но Национальное собрание? Почему оно не выскажется за mise hors la loi {объявление вне закона. Ред.}, почему оно не объявит людей вроде Врангеля вне закона, почему ни один депутат не выступит среди штыков Врангеля, не потребует его изгнания и не обратится с речью к солдатам?

Пусть берлинское Национальное собрание перелистает «Moniteur»[25] — «Moniteur» за 1789–1795 годы.

А что должны делать мы в этот момент?

Мы должны отказаться платить налоги. Какой-нибудь Врангель или Бранденбург понимают, — ибо эти молодцы учатся арабскому языку у хигланов[26], — что они носят саблю и получают мундир и жалованье. Но откуда берутся сабля, мундир и жалованье, — этого они не понимают.

Существует только лишь одно средство одержать победу над королевской властью, и именно до наступления антииюньской революции в Париже, которая будет иметь место в декабре месяце[27].

Королевская власть оказывает противодействие не только народным массам, но и буржуазии.

Поэтому побеждайте ее на буржуазный манер.

А как победить королевскую власть на буржуазный манер?

Надо взять ее измором.

А как взять ее измором?

Надо отказаться платить налоги.

Подумайте об этом хорошенько! Ни принцы Прусские, ни Бранденбурги и Врангели не производят солдатского хлеба. Вы, вы сами производите солдатский хлеб.

III

Кёльн, 13 ноября. Подобно тому как депутаты французского Национального собрания нашли однажды запертым помещение, официально предназначенное для заседаний, и были вынуждены заседать в зале для игры в мяч, так депутаты прусского Национального собрания были вынуждены перекочевать в тир[28].

В экстренном выпуске нашей газеты, напечатанном сегодня утром, помещено сообщение нашего берлинского корреспондента, пишущего под значком О, о принятом в тире постановлении, согласно которому Бранденбург объявлен государственным преступником; в отчете «Kolnische Zeitung»[29] об этом умалчивается.

Между тем мы только что получили письмо от одного депутата Национального собрания, в котором дословно говорится следующее:

Национальное собрание единогласно (242 голосами) объявило, что этой мерой (роспуск гражданского ополчения) Бранденбург поставил себя в положение государственного преступника и что каждый, способствующий активно или пассивно проведению в жизнь этой меры, должен рассматриваться как государственный преступник.

Всем известно, насколько заслуживает доверия информация Дюмона.

В силу того, что Национальное собрание объявило Бранденбурга государственным преступником, сама собой отпадает обязанность платить налоги. Никто не обязан платить налоги правительству государственной измены. Завтра мы подробно расскажем нашим читателям, как в самой старой конституционной стране, в Англии, при подобных коллизиях практикуется отказ от уплаты налогов[30]. Впрочем, само правительство государственной измены указало народу правильный путь, немедленно прекратив уплату налогов Национальному собранию (жалованье депутатам и т. д.), чтобы взять его измором.

Вышеупомянутый депутат пишет нам далее: «Гражданское ополчение не сдаст оружия».

Итак, борьба становится, по-видимому, неизбежной, и долг Рейнской провинции — поспешить на помощь берлинскому Национальному собранию людьми и оружием.