Том 6

Помню, как на второй день после прилета, крепко поддав в отличном кабаке, я рассопливился из-за чувств, на душу нахлынувших, и до того зачумел-ополоумел от свежести незнакомой жизни, что пал возле столика своего на колени, положив на публику и на чинного мэтра… пал и вознес, как опять же учила баушка, хвалу Всевышнему, вместе со всеми ангелами Престола Его, архангелами, серафимами и херувимами… пал, значит, лбом вдарился об пол и поблагодарил весь сонм сил и чинов небесных за необыкновенно щедрый дар, ниспосланный свыше, – за языки, не знаю каким именно чудом ожившие в неведомых глубинах личной памяти… за них – хранящихся если не в иных каких-то спасилищах небесных и земных, то, видимо, в священных закромах Святого Духа, а то и самого Времени.

Присутствовавшие за соседними столиками дамы с заметным интересом, но тайком от своих джентльменов, поглядывали на меня… подошедшему затем учтивому и добрейшему мэтру я тихо выложил абсолютную правду о молитвенном состоянии души… душа, говорю, пренебрегла стеснением, ибо полностью она благодарна, сами знаете Кому именно, за сотворение жизни на Земле и, разумеется, за высокое – пусть уж это останется исключительно между нами – качество здешних блюд да за такое превосходно волнующее вино, словно вовсе не крестьяне с крестьянками, но ангелы ножками своими крепкими, пухлыми и милыми давили-выдавливали драгоценные гроздья замечательно памятного урожая.

В тот вечер я так нарезался, что почти не помню, как добрался до отеля… продрых всего часа три, проснулся, заснуть больше не мог… хлестал минералку из холодильничка, валялся и думал… башка была настроена исключительно на раздумье, словно именно в нем сосредоточилось резко вдруг сузившееся пространство моего существованья… так что я и не удивился мыслишке, мелькнувшей еще в кабаке, потом вроде бы безвестно пропавшей…

В материальной субстанции сверхсуперкомпьютеров хранятся фантастические множества всевозможной информашки… следовательно, память, скажем так, Создателя о каждом из мгновений многомиллиардной жизни «каждой частички бытия» должна в неисчислимое количество раз превосходить все вместе взятые объемы памяти человечества о настоящем, одну ногу ежесекундно вытаскивающего из прошлого, другой ногой в тот же миг уже ступившего в будущее… хотя правильней было бы сказать не «ежесекундно», а «одновременно», потому что, если не ошибаюсь, скорость времени в мгновение перехода настоящего в прошлое и в будущее не может быть измерена по одной простой причине: скорости у Времени не может быть точно так же, как у Самого Создателя… какой-то древний русский мудрец и, безусловно, поэт просек эту простейшую из сложнейших истин задолго до расцвета теоретической физики, сказав по-простому, что у Бога дней много… видимо, он имел в виду такие количества времени, что о них и размышлять бессмысленно, не то что говорить… странно, но, не знаю почему, разговор о Безвременье и Вечности кажется уму несравненно более легким…

Пусть был я с похмелюги, когда ум заходит за разум и давит на тебя из-за угла косяка, смущенный полнейшей безграмотностью еще не поправившегося мудилы, – пусть… сам этот мудила, если угодно, я, грешный – был счастлив… мне почудилось, что Сила Бытия, называемая Богом, каким-то образом прекрасно обходилась, обходится, будет обходиться без всякой скорости, потому что основное качество божественно идеального – бесконечная неподвижность… все остальное – созданное и Богом, и человеком – проходит мимо, на что и намекал Екклезиаст.

43

Каждый новый день с утра до вечера тянулся необыкновенно долго, а вот месяц, второй, третий, как всегда, промчались моментально; ловя кайф от отсутствия границ, я привык мотаться из Италии в небольшой Лозаннский банк, где сразу же отметился как клиент и владелец не такого уж, оказывается, вшивого состояньица; можно сказать, при полном безделье мне его хватило бы на долгую жизнь, одинокую или семейную, вплоть до мирового – это в самом худшем случае – катаклизма; если же таковой разразится, – к чему, видимо, все оно несется со скоростью гоголевской тройки, – то бабки, рыжье, швейцарские хронометры, фантастически дорогие тряпки идолов мод, многомиллионные полотна гениев, алмазы-изумруды, – все это покажется богатеям и нищим, да и мне тоже, если дотяну до того момента, совершеннейшей дешевней по сравнению с питьевой водой, испеченным хлебом и последними рулонами туалетной бумаги, измалеванной дайджестами основных вех и событий славной нашей человеческой истории.