Том 6

переписчику.1 При этом часть первая еще не была приведена в соответствие со второй (и следующими). Гончаров лишь отметил границу, где по новому плану текст завершался: на л. 54 рукописи появилась помета: «(До сих пор.)» (см.: там же, с. 180, сноска 6). Таким образом от законченной по первоначальному плану части первой отсекались последняя сцена – сцена встречи Обломова с Почаевым (см.: там же, с. 180-191) и набросок предполагаемого продолжения романа с участием Почаева (см.: там же, с. 191). Тогда же появились записи карандашом перед началом всего написанного текста – «Часть I», а перед будущей главой первой (пока еще не обозначенной) части второй – «Часть II-я и следующие».2 На этой же стадии Гончаров вписал на свободных местах л. 11 об. и следующего листа текст письма старосты, который при переписывании после 1851 г. части первой не был внесен в рукопись (место его было определено особой пометой – см.: там же, с. 36-37, сноска 11).

Особым характером рукописи, в которой часть первая представляет собою переписанное с несохранившегося автографа начало романа, а части вторая – четвертая – текст, отражающий окончательно определившийся замысел произведения, объясняется и форма публикации ее в томе 5 настоящего издания. Он открывается первоначальной редакцией части первой, причем в корпусе дан законченный текст со всеми отброшенными по ходу его писания вариантами, заключенными в квадратные и фигурные3 скобки, а под строкой помещены все последующие исправления, дополнения, пометы разного рода. При другом способе публикации этой части рукописи, например при попытке составления свода отдельных, наиболее значимых, вариантов,4 текст первоначального замысла полностью растворяется среди позднейших вариантов. Представление о первоначальном тексте, достаточно далеком от окончательного, дают и напечатанные

28

таким же образом главы IV, V (начало) и XII (окончание) части второй. Фрагменты чернового автографа глав IV и VII части четвертой даны по последнему слою текста с приведением предшествующих вариантов под строкой. Остальные части рукописи представлены в виде вариантов.

***

Выше уже отмечалось, что в рукописи текст начальной части будущего романа завершен. И если сравнить его с текстом части первой «Обломова», то станет совершенно очевидно, что это начало во многих отношениях другого произведения.

Структура части первой несложна: в ней 5 глав (вместо будущих 11 в «Обломове»); глава «Сон Обломова», как уже говорилось, в рукописи отсутствует. Цифровых обозначений глав нет, их заменяет сокращенное слово: «Гл‹ава›», появляющееся в рукописи с главы второй, причем в этой главе упоминаются и предшествующая, и последующая главы: «…читатель видел в начале первой главы…» (наст. изд., т. 5, с. 101); «…и после, в 3-й гл‹аве›, о том, что он практически Захар» (там же, с . 89, сноска 1).

Глава первая, самая крупная по объему (см.: там же, с. 5-79; из нее в окончательном тексте Гончаров сделал четыре главы – I-IV), начинается утром на Гороховой, продолжается диалогом Обломова и Захара, появлением Алексеева, долгая беседа с которым прерывается приходом Тарантьева; заканчивается глава уходом Тарантьева «к куме ‹…› на Выборгскую сторону», откуда он возвратится к обеду; следом за ним уходит и Алексеев.

Глава вторая (см.: там же, с. 79-134; из нее в окончательном тексте сделаны три главы – V-VII) почти полностью посвящена Обломову; начинается она с описания петербургского периода его жизни – роли в службе и в свете с экскурсами в юношеские годы героя, в старую Обломовку, из которой Илья Ильич когда-то совершил поездку в Москву на долгих, с рассказом о его плане «устройства имения», по окончании которого Обломов предполагал отправиться в деревню проводить этот план в жизнь.

29

«Обломов». Фрагмент чернового автографа романа

(глава I части первой). 1848-1849 гг.

Российская национальная библиотека

(С.-Петербург).

30

После этого в рукописи появляется пробел, отделяющий от предшествующего повествования небольшое ироничное «лирическое отступление», которое следует за обобщающей фразой: «Так вот что занимает его теперь ~ в жизни»: «У кого же после этого достанет духа обвинить героя моего в праздности, когда он взаперти, в тиши кабинета, все часы, употребляемые другими на мелкий, незаметный труд, посвящает такой важной, благородной мысли?» (там же, с. 116). Дальнейший текст с рассказом о «позах», или «категориях», лежанья героя, о доступных ему наслаждениях высоких помыслов и т. д. без всякого пробела переходит в текст будущей главы VII, посвященной Захару (см.: там же, с. 121-134).