Том 6

В середине ночи, сопровождаемые капитаном из штаба, ведающего артпульбатамн, благодаря любезности которого нам удалось услышать много интересных рассказов, мы шли обратно к своей машине. То и дело нас окликали часовые: «Пропуск!» — всюду на нашем пути слышался стук лопат и кирок по тяжелому, глинистому грунту. За одной линией дзотов и соединяющих их траншей ленинградцы под покровом ночи возводили вторую.

В полной тьме, потому что луна ушла в плотные тучи, мы наткнулись на группу командиров. Они проверили наши документы, а мы выяснили, кто они. Это была командирская разведка ИПТАПа — истребительного противотанкового артиллерийского полка. Командиры шли выбирать позиции для своих батарей. Ожидалось, что немцы вот-вот ударят на Слуцк. Артиллеристы нам сказали:

— Бондарев? Да мы только что были у него. Он в Слуцке. В казармах.

Поспав песколько часов в машине, мы чуть свет заявились в эти казармы. Бондарев принял нас отлично, с широким радушием доброго, сильного, уверенного в себе человека. Он завтракал, сидел за столом, как, бывало, сиживал (если, конечно, судить по кинофильму) Василий Иванович Чапаев, — без поясного ремня, ворот гимнастерки расстегнут. Над клапаном левого кармана — орден Красного Знамени, орден Красной Звезды и медаль «XX лет РККА».

— Пейте, товарищи корреспонденты, — угощал он, — ешьте.

Мы пили и ели, не дожидаясь особого подбадривания. Мы уже давно научились есть «в запас», «на всякий случай».

Шла интересная беседа. Полковник Андрей Леонтьевич Бондарев говорил с мягким, приятным акцентом южанина. Он часто поминал о том, что перед его 168-й дивизией противник бежит, но получалось у него «бегить»; мы невольно улыбались, весело улыбался и он.

А противнику и в самом деле перед его дивизией пришлось немало побегать. Бондарев уже бил врага под Выборгом, на Карельском перешейке, после чего командование фронтом срочно перебросило дивизию сюда, в эти сырые, болотистые леса.

— Дело в том, други мои, — рассказывал он нам, то отпивая чай из стакана, то отчеркивая карандашом на поданной ему адъютантом карте, — в том оно, дело это, что мы с нашей дивизией должны были обеспечить выход из трудного положения тем войскам, которые и сейчас еще выбираются из мешка под Лугой, — войскам генерала Астанина.

Бои под Лугой — одна из героических страниц обороны Ленинграда. Мы жалеем, что не удалось побывать на тех рубежах своевременно. А теперь поздно. Под Лугой мы держали противника сорок долгих дней. Из-за нашего стойкого сопротивления там немецкое командование вынуждено было предпринимать все эти сложные маневры и обходы, одним из которых явился тот, о котором я уже много записал, — через леса к Поречью, Ивановскому — в район Веймарна и Кингисеппа.

Все эти обходы в конце концов дали немцам возможность почти окружить Лугу; войска, геройски сражавшиеся на тех рубежах, оказались в очень тяжелом положении и по приказу фронта стали с упорными боями вырываться из охвата.

Навстречу-то им, чтобы проложить, расчистить дорогу, и была брошена 168-я закаленная в боях дивизия талантливого командира А. Л. Бондарева. Дивизия прорвалась через леса в районе селений Ульяновки и Лисино-Корпус к железнодорожной линии Тосно — Гатчина. Было перебито, как считают, около полка гитлеровцев, разгромлены штабы двух немецких полков, взяты первые на нашем фронте толпы пленных, пулеметы, минометы, орудия.

Сейчас бои идут, не прекращаясь, бондаревцы здорово бьют врага. Это воодушевляет, подбадривает ленинградцев.

Зазвонил полевой телефон. Вызывали полковника Бондарева. Он должен был уезжать.

— Очень прошу, почекайте меня, скоро приеду, — сказал он, затягивая пояс и застегивая ворот гимнастерки. — Еще трошки побалакаем.

— Но нам не хотелось бы терять времени.

— Не хотелось бы терять?.. Ну что же, езжайте пока и полки. К Ермакову, например. Боевой полк. Боевой командир. Он сейчас в бою. Вам будет интересно и полезно. У нас есть кто-нибудь от Ермакова? — спросил он своих командиров.

— Так точно, командир связи лейтенант…

— Пусть покажет дорогу, а то проплутают корреспонденты в лесу.

9