Читаем Том 6. Я пришел дать вам волю полностью

Интервью с корреспондентом «Литературной газеты» И.Гуммером напечатано 4 ноября 1970 года.

Я пришел дать вам волю. Роман

Известно, что по ходу работы над разинской темой у В.М.Шукшина крепло ощущение прямой, почти, так сказать, потомственной связи с участниками крестьянской войны: связи эти он прослеживает, начиная даже не с Алтая, а именно – от разинских мест: «Завидую моим далеким предкам», – пишет В.М.Шукшин в 1973 году, – их упорству, силе огромной. Представляю, с каким трудом проделали они этот путь – с Севера Руси, с Волги, с Дона на Алтай...»

Архивные разыскания показывают, что В.М.Шукшин имел для такой генеалогии реальные основания. По сообщению В.Гришаева («Несколько слов в биографию Шукшина» – «Сибирские огни», 1983, №4), прадед Василия Макаровича, Павел Павлович Шукшин, переселился в Сростки в 1867 году из Самарской губернии, и из Самарской же губернии тридцать лет спустя, в 1897 году, переселился в Сростки дед – Сергей Федорович Попов, отец Марии Сергеевны.

Таким образом подтверждается поволжское происхождение автора, на которое есть намек в романе «Я пришел дать вам волю»: «– Ты родом-то откуда?.. – А вот почесть мои родные места, там вон в Волгу-то, справа, Сура вливается, а в Суру – малая речушка Шукша...»

Однако осознание прямого преемства с разинцами и причастности к разинской эпопее приходит к В.М.Шукшину не сразу и возникает лишь на определенном этапе.

Как предмет любви Степан Разин входит в жизнь В.М.Шукшина со школьных лет: с момента, когда он впервые слышит песню «Из-за острова на стрежень...» и слова Д.Н.Садовникова воспринимает в качестве народных. Разин, народный заступник, становится для В.М.Шукшина самой притягательной фигурой мировой истории; как уже говорилось выше, он сложно совмещается при этом с детскими воспоминаниями об отце.

Как объект писательского осмысления Степан Разин входит в творчество В.М.Шукшина с начала 60-х годов; в 1962 году опубликован рассказ «Стенька Разин»; с тех пор имя Разина лейтмотивом проходит через творчество писателя: через прозу, драматургию и публицистику его – как символ выстраданной народной совести и мстящей силы.

Как герой специально посвященного ему обширного программного произведения Степан Разин появляется в замыслах и творческих планах В.М.Шукшина в середине 60-х годов – с завершением первой книги «Любавиных».

Задумав написать роман, В.М.Шукшин углубляется в специальную литературу, собирает целую библиотеку по Разину. Сохранившийся в архиве писателя список литературы насчитывает 60 названий; материалы он пополнял с помощью музейных работников Астрахани, Волгограда, Загорска, не говоря уже о московских хранилищах.

Фундаментальная осведомленность В.М.Шукшина в предмете будет оценена историками, но сам он исходит в своей концепции не только из эмпирического материала истории – он взаимодействует с образом, живущим в народной памяти. Этот образ не совпадает с историческим; попытка соединить эти две стороны имеет для шукшинской концепции крестьянского вождя решающее значение; ведет его в этом выборе собственная внутренняя тема – дума о крестьянстве.

Первоначально оформляется замысел фильма. В марте 1966 года В.М.Шукшин пишет заявку на литературный сценарий «Конец Разина» (см. статью «Написано о Разине много»). Это первый по времени документ, зафиксировавший работу писателя над образом Степана Разина.

Тогда же В.М.Шукшин пишет в «Автобиографии»:

«Сейчас работаю над образом Степана Разина. Это будет фильм. Если будет. Трудно и страшно... Гениальное произведение о Стеньке Разине создал господин Народ – песни, предания, легенды. С таким автором не поспоришь. Но не делать тоже не могу. Буду делать».

Очевидное противоречие этой записи и упомянутой выше заявки раскрывает внутреннюю драматичность шукшинского замысла: он одновременно и прикован к народным легендам, и хочет вопреки этим легендам восстановить трагедию Разина-человека, и от дерзкого замысла ему «трудно и страшно».

Роман о Разине, который В.М.Шукшин решил написать после сценария, действительно удалось завершить (как и планировалось) к трехсотлетию разинского восстания. Фильм ему не удалось снять вообще. Сценарий фильма был напечатан в журнале «Искусство кино» в 1968 г. (№№5–6). Параллельно писался роман.

Роман завершен в 1969 году. В нем две части. Для первой В.М.Шукшин долго ищет название («Помутился ты, Дон, сверху донизу», «Вольные донские казаки», «Вольные казаки»); вторая часть называется неизменно: «Мститесь, братья!». Третья часть («Казнь») оформляется в окончательной редакции позднее, в 1970 году.

Судьба рукописи наиболее подробно описана биографом Шукшина В.И.Коробовым в его книге «Шукшин. Годы и творчество».

В.И.Коробов пишет:

Перейти на страницу:

Все книги серии Шукшин В.М. Собрание сочинений в шести книгах

Похожие книги

Плаха
Плаха

Самый верный путь к творческому бессмертию – это писать sub specie mortis – с точки зрения смерти, или, что в данном случае одно и то же, с точки зрения вечности. Именно с этой позиции пишет свою прозу Чингиз Айтматов, классик русской и киргизской литературы, лауреат самых престижных премий, хотя последнее обстоятельство в глазах читателя современного, сформировавшегося уже на руинах некогда великой империи, не является столь уж важным. Но несомненно важным оказалось другое: айтматовские притчи, в которых миф переплетен с реальностью, а национальные, исторические и культурные пласты перемешаны, – приобрели сегодня новое трагическое звучание, стали еще более пронзительными. Потому что пропасть, о которой предупреждал Айтматов несколько десятилетий назад, – теперь у нас под ногами. В том числе и об этом – роман Ч. Айтматова «Плаха» (1986).«Ослепительная волчица Акбара и ее волк Ташчайнар, редкостной чистоты души Бостон, достойный воспоминаний о героях древнегреческих трагедии, и его антипод Базарбай, мятущийся Авдий, принявший крестные муки, и жертвенный младенец Кенджеш, охотники за наркотическим травяным зельем и благословенные певцы… – все предстали взору писателя и нашему взору в атмосфере высоких температур подлинного чувства».А. Золотов

Чингиз Айтматов , Чингиз Торекулович Айтматов

Проза / Советская классическая проза