Том 6. История моего современника. Книга 2

…Пугачев. — Личность Пугачева всегда очень интересовала Короленко, и его образ долго владел воображением писателя. Как известно, Короленко задумывал исторический роман из времен пугачевщины и произвел с этой целью большую подготовительную работу (см. III том настоящего собрания сочинений, примечание к рассказу «Художник Алымов»). Написанные Короленко отрывки задуманного произведения, конспекты, путевые записи и зарисовки пугачевских мест в уральских записных книжках частично опубликованы в книге В. Г. Короленко, «Записные книжки 1880–1900», Гослитиздат 1935. См. также статью Короленко «Пугачевская легенда на Урале» в VIII томе настоящего собрания сочинений и «Избранинныe письма», т. I, изд. «Мир», 1932 г.

…и мы на месте… в Глазове, Вятской губернии. — В Глазов Владимир Галактионович с братом прибыли 3 июня. В письме его к ровным, писанном на следующий день по приезде, читаем: «Наконец, порядочно усталые, промокшие, прикатили и в самый Глазов. Городок маленький, довольно мизерный, кажется, — ну, да это ничего. Из столицы выехали, так не в столицу же опять приехать: да и бог с ней. Признаться, так и хотелось мне — поглуше куда-нибудь. Если бы, в виде особой милости, в Вятке оставили, право, не был бы за эту милость особенно благодарен».

Очерк «Ненастоящий город»был написан в 1880 году на арестантской барже, по пути автора из Тобольска в Томск (1–9 августа), и в том же году напечатан в журнале «Слово».

СтольбергКарл-Август Федорович (род. около 1852 г.) — слесарь. В конце 1877 года был арестован по делу «Общества друзей» (пропаганда землевольцев среди петербургских рабочих) и выслан в Глазов. Остался в ссылке до конца 1884 или начала 1885 года. Первые три месяца по приезде в Глазов Короленко прожил в квартире Стольберга.

Работа закипела. — В письме к родным от 11 сентября 1879 года Короленко рассказывает о своей глазовской жизни: «Я сейчас с работы. Часов 7 вечера… На дворе темень, у нас в комнате светло, идет работа. Комнатка у нас не велика, но и не мала (размеры приблизительно нашей бывшей комнаты на Невском); значительная часть ее занята русской печкой, верстаком, токарным станком и т. д. Кроватей нет, мы спим на полатях, вчетвером. Сначала, после переселения с сеновала в комнату, было душно, вообще непривычно спать на полатях, — теперь ничего, привыкли все. У верстака, как я уже сказал, работают товарищи. Перчика (семейное прозвище Иллариона Галактионовича. — Ред.)в данную минуту нет, ушел к знакомым; когда он дома, понятно, он работает тоже. Вообще работается, особенно в последнее время, усердно, и Перец делает большие успехи. Среди нашей рабочей братьи он хотя и не все еще знает, но работник не из последних, далеко. Я по временам тоже принимаю в свободные часы участие в этих работах, — точу, по жести кое-что делаю, но мало. Теперь, впрочем, задумав окончательно переехать в отдельную квартирку, обзавожусь хозяйством, сделал себе лампу, готовлю жестяные коробки для шпильков сапожных, точу себе напильники и т. д. Праздного времени не бывает, следовательно, скуки не бывает также.

Итак, сижу за столиком и пишу. В комнате визжит пила, стучит молоток, огонь потрескивает в широкой русской печке, но это не мешает мне уединиться в своем углу и беседовать с вами, мои дорогие. Вообще, я теперь значительно менее чувствую недостаток уединения, но все же, как уже писал вам, перехожу. Вопрос только в подходящей комнатке.

…Устроиться думаю совершенно изолированно в хозяйственном отношении. Если попадется квартирка с отоплением — ладно, если нет — сам буду топить печку, сам готовить себе обеды и т. д. Здесь это не в редкость, а мне этого очень хочется попробовать».

…преподать мне тайны своего… искусства. — Некоторые черты сапожника Нестора Семеновича воспроизведены были Короленко впоследствии в образе сапожника Андрея Ивановича в рассказах «За иконой», «Птицы небесные», «Ушел!» О нем говорится также в очерке «Ненастоящий город».