Том 6. Лимонарь

«Видите ли, братіе, и прімимемъ въ разумъ, какъ святителю не велятъ рукою дързку быти, виноватого не велѣно своею рукою бити, а кто виноватѣе окаяннаго Арія? Св. же Николае за едино удареніе святительства сана хотѣлъ остати своего, что бы не самъ Господь Богъ нашъ Іисусъ Христосъ и Пречистая Его Мати указали ся царю и св. отцемъ того св. събора, и для того чюда предивнаго милостію Господа нашего Іисуса Христа и Пречистой его Матери тоже онъ опять сталъ святитель. Того ради пишутъ на иконахъ образъ св. Николы и Спасовъ образъ въ облацѣ и Пречистой Его Матери надъ нимъ во облацѣ».

Но что особенно полюбилось в России, это последствия «оплеухи»: то, что святителя посадили в тюрьму и разжаловали. И это выразилось в представлении Николы-милостивого в его образе «Николы Великорецкого» — он совсем не похож на чудотворца архиерея (образ Николы Зарайского) и не то, что нет митры, в греческом изображении епископы всегда без митры, нет, в самой посадке: это какой-то заштатный, запрещенный, штрафной священник, «смердович», как это сказалось в московской любимой легенде о «Трех иконах», и с таким легко и просто можно разговаривать — все сказать и о всем попросить: допустит, выслушает, поймет и исполнит.

С точки зрения вочеловечения духовного образа — приближения его к человеческому сердцу, проникновению в самую кровь до восчувствия: «плюха» дня Николы — этого «образа кротости» — тоже, что Гефсиманская ночь для Христа, агония Голгофы для Богородицы, демонский век жизни для Иоанна Крестителя (29), отречение для Петра и сомнение для Фомы, единственного апостола, глазам которого было открыто вознесение Божьей Матери, единственного из апостолов, кому при вознесении своем отдала Богородица свой пояс, и которому в первый день Пасхи на вечерне посвящено евангелие: «аще не вижу на руку его язвы гвоздинныя и вложу перста моего въ язвы гвоздинныя, и вложу руку мою въ ребра его, не иму в?ры».

Эта «плюха» — «ударение» еще теснее породнила архангельский образ Николая-чудотворца с человеком, и самого его очеловечила. Из зарегистрированных в истории явлений Николая-чудотворца знаменательно его явление праведной Юлиании (30) в образе Николы Зарайского.

Юлиания, посвященная Богу, избранная с детских лет, выходит замуж и становится матерью. Наивные люди смотрят на нее, как на примерную домоправительницу. Какое горчайшее недоразумение! Родиться в мире посвященной и очутиться в роли хозяйки. И вот демоны — тут им ход свободен: начались терзания. И чтобы облегчить ей борьбу, явился Николай чудотворец. Конечно, Николай-чудотворец, который понимает: «Господи, что я наделал?»

*

«Никея» — это пример, как в веках раскрывается духовный образ, и еще пример того, каким ярко-живым и резко-действенным, живописным и изобразительным может быть символ, выражающий явление духовного мира. Чего ж ярче и резче Никеи с «оплеухой»! Одни одобряют, другие отрицают, третьи объясняют; одни, ссылаясь на историю, доказывают, что такого действия никак не могло совершиться, потому что святителя и на соборе не было, или, если он и присутствовал, то оплеуха позднейшее измышление, другие подделывают документы — списки отцов Никеи — чтобы доказать, что не мог не быть на соборе и пускай с «духовным мечом веры», но был.

Но те и другие — а спор, потому что все это очень живо — в сущности напрасно стараются: для оправдания своего мнения они пользуются доводами, приложимыми к историческому явлению, а никак не к явлению духовного мира. Только в сказках и легендах живет и образно выражается явление духовного мира.

Николай-чудотворец был в Никее на соборе, ударил Ария; выгнанный с собора и лишенный епископства, избитый, заключен в тюрьму, и в тюрьме ариане выжгли ему бороду. Явление Спасителя с Евангелием и Богородицы с омофором. А на другой день во время обедни два архангела возвратили ему митру и паллий, а к концу обедни борода выросла.

*

Образ Николая-чудотворца завершает лик змееборцев: Федора, Димитрия, Георгия — изъявление духа и силы архангела Михаила