Том 6. Лорд Эмсворт и другие

— Вы хотите сказать, на роденовского «Мыслителя»? Потому что я гадаю, как вы с ним познакомились. Конни встретила вас в порту и повезла сюда.

— Подумайте, Галли. Ну, ну!

— Нет, не понимаю!

— Да на пароходе. Джерри очень умный. Он решил изучить американский рынок и побывал в Америке.

— А как изучают рынок?

— Наверное… ну, изучают.

— А, вон что! Изучают.

— Именно. Он изучил и поплыл домой.

— И, естественно, встретил вас?

— Да. На второй день. Мы больше не разлучались. Какая луна!

— Там есть луна?

— А то как же!

Галли почесал подбородок, снял монокль и тщательно его протер.

— Прямо не знаю, что и сказать. Да. Удивили вы седого друга… Значит, вы влюблены?

— Рассказать еще раз?

— Но вы же недавно знакомы!

— Ну и что?

— Так, размышляю… Не мне говорить о благоразумии. Сам я хотел жениться на певичке в розовом трико. Однако…

— Да?

— Я бы на вашем месте был осторожен. Разные бывают люди. Одно дело — пароход, луна, другое — жизнь. На суше, среди всяких блондинок, человек меняется.

— Галли, мне противно вас слушать.

— Простите. А все ж надо намекнуть — суровая реальность, то да се.

— Если бы я узнала, что Джерри — плохой, я бы бросила его, Доналдсоны горды.

— Еще бы!

— Но он хороший. Он — просто тюпочка. Это же очень хорошо!

— Куда уж лучше!

— Ну вот!

Императрица жалобно захрюкала — картошка, источник калорий, откатилась за изгородь. Галли учтиво ее вернул, и благородная свинья хрюкнула благодарно.

— Если он тюпочка, дело плохо. Нелегко расстаться с таким сокровищем! Вы — здесь, он — в Лондоне. Томитесь, а?

— Томилась, до сегодняшнего дня.

— Почему это?

— Сквозь тучи пробился свет. Леди Констанс едет завтра на примерку. Нас повезет лорд Воспер.

— Как он вам?

— Ничего, нравится.

— Вы ему тоже нравитесь.

— Да, я заметила.

— Красивый такой.

— Ничего, красивый. Да, так вот, мы едем в Лондон, и я обедаю с Джерри.

Галли приятно поразил этот детский оптимизм.

— Под надзором Конни? Ничего не выйдет!

— Выйдет, выйдет. Понимаете, у папы есть в Лондоне старый друг. Папа мне не простит, если я к нему не зайду. К ней, это дама. Вот мы и пойдем обедать.

— И с Джерри?

— Между нами говоря, ее нет. Я — как поэт у Шекспира, дала небытию и дом, и имя.[77] Вы видели «Как важно быть серьезным»?

— Не отвлекайтесь.

— Я и не отвлекаюсь. Помните Бенбери? Герой его выдумал. Вот, а у нас — его мама, миссис Бенбери. Немного такта — и все устроится. Ну, я пошла. Надо написать Джерри.

— Вы же его завтра увидите!

— Нет, правда, Галли, вы плохо знаете жизнь! Письмо я прочитаю за столиком, а он прочитает мне свое, он его сейчас и пишет. Утром я послала телеграмму, что остановлюсь у леди Гарленд. Если вы помните, это — ваша сестра Дора. Встретимся мы с ним в «Савое», ровно в восемь.

И Пенни убежала легкой поступью любви, а Галли, чья молодость прошла среди менее предприимчивых девиц (если не считать танцовщиц или барменш), погрузился в размышления о современных нравах. Бесспорно, думал он, нынешняя девица умеет решать свои проблемы, тем более если она духовно сформировалась в Северной Америке.

Придя к выводу, что благоразумные советы седых друзей не годятся там, где действует младшая дочь Доналдсона, Галахад стал смотреть на свинью, когда сзади раздалось блеяние. Он обернулся. Лорд Эмсворт напоминал умирающую утку; и брат его понял, что с ним что-то случилось.

5

Он не ошибся. Глядя на него, Галахад вспомнил Рожу Биффена, который приклеил ассирийскую бороду, чтобы спастись от букмекеров, а она упала. Такой самый вид.

— Ну, Кларенс, — воскликнул он, — ты прямо из русского романа! Что случилось? Что ты сделал с Парслоу? Гадаешь, куда деть тело?

Лорд Эмсворт обрел дар речи.

— Галахад, — начал он, — не знаю, как тебе и сказать. Во-первых, — лорд Эмсворт повис на перильцах, как мокрый носок, — этот Парслоу истинный мерзавец.

— Ничего нового. И что же?

— Не перебивай!..

— Ты говори, в чем дело. Значит, так: ты пошел к безнравственному баронету. Входишь в замок, он сидит босой. Холодно на него взглянув, ты сухо спросил: «Чем обязан чести?», а он, шевеля пальцами ног, ответил… Чему ты обязан? Что он ответил?

Лорд Эмсворт немного успокоился, словно черпал силы из созерцания весомой красоты.

— Галахад, — спросил он, — у тебя бывают предчувствия?

— Не юли, Кларенс.

— Я не юлю. Я рассказываю. Когда я вошел, мне что-то подсказало: он принес дурную весть. Он был какой-то зловещий. Знаешь, я не ошибся. Он говорит: «Добрый день, Эмсворт», а сам вынимает из кармана фотографию.

— Чью?

Бросив для подкрепления сил еще один взгляд на Императрицу, подступившую к 54 000-й калории, лорд Эмсворт проговорил, понизив голос:

— Огромной свиньи, Галахад! И еще говорит: «Прошу! Победительница будущей выставки». Прямо так и сказал.

Галди его не понял. Ему показалось, что старший брат говорит загадками.

— Это была фотография Красы Матчингема? — уточнил он.

— Нет, нет, нет. Что ты, что ты. Она в два раза больше. Новая. Только что привез из Кента. Зовут Королева. Галахад, — голос девятого графа задрожал от страданий, — Императрице будет очень трудно победить.

— Неужели та свинья толще? — удивился Галли, бросая искоса взгляд на Свинью свиней.