Том 6. Лорд Эмсворт и другие

Она взяла пирожок с вареньем, выпавший из ее пальцев, и съела его в забытьи. Открытие ошеломило ее. Итак, Пенелопа Доналдсон — отпетый мошенник, как выразился бы Галли, а если верить ему, это самый худший род мошенников. Леди Констанс с облегчением вспомнила, что завтра вечером они будут в Бландингском замке, далеко от всяких Вейлов, — и ощутила, какая это тихая заводь, какая обитель покоя. Чего там только нет! Дивный пейзаж, дух старины, а главное — ни единого Вейла на много миль вокруг.

2

Когда такие девушки, как Глория Солт, говорят, что оденутся к ужину, они употребляют слово «одеться» в самом глубоком и полном смысле, предуведомляя тех, кто окажется в salle a manger,[88] чтобы они припасли темные очки. Джерри, поджидавший в вестибюле, просто оторопел, когда в восемь часов двадцать минут вращающиеся двери впустили блистательное видение. Поскольку он встречался с Глорией за завтраком (вторым) и на поле для гольфа, он не знал, как она сверкает за ужином.

Глория Солт была высокой, стройной и умопомрачительно модной. Хотя она прекрасно играла и в гольф, и в теннис, походила, она, скорей всего, на нильскую змейку. Мы бы поняли нервного джентльмена, если бы перед ужином он не знал, что ей предложить, аспида или коктейль.

И в том, и в другом случае он бы ошибся. Аспида она бы отклонила, как отклонила коктейль, предложенный Джерри.

— Никогда не пью. Не пойму, как вы все это пьете. Так я и сказала моему будущему повелителю: «Ни джина, ни виски». Кроме того, диета и упражнения. А то кажется, что я выхожу за двоих сразу.

— А он что?

— Юмор — признал, сатиру — не очень.

— Он толстый, да?

— Солидный.

Джерри умел приступить прямо к делу, но, если угощаешь леди, надо быть вежливым. Нельзя говорить о делах за семгой. Кроме того, ему хотелось узнать, что случилось, почему Глория поссорилась с Орло, лордом Воспером. Джерри знал его с детства, любил, а потому — огорчался.

— Не то что Оспа.

— Какая оспа?

— Это от Воспер. Я учился с ним в школе.

— Да? А ты его бил?

— Конечно, нет. Я любил его, как брата.

— Большая потеря, — заметила Глория. — Если бы Орло Воспера били по два раза в день, когда формировалась его личность, он бы не стал такой гнидой.

— Ты можешь назвать его гнидой?

— Назвала, прямо в лицо.

— Когда?

— На корте, и еще раз, когда мы входили в клуб. Да, и в раздевалке, уже без него. Там мужчины отдельно. Гнида из гнид, сказала я, абсолютный чемпион. И вернула кольцо.

— О, вы были помолвлены?

— Все ошибаются.

— Я ничего не видел в газетах.

— Мы собирались объявить перед турниром.

— Чем же он заслужил твою немилость?

— Сейчас расскажу. Мы играли смешанными парами. Да, я была немного не в форме, но это не причина после первого сета врываться на мою часть корта и играть за меня, словно я — старушка с артритом, которая научилась теннису на прошлой неделе, по почте. Играет и кричит: «Мяч, мяч!» А где же я? Сжалась в уголку? Шепчу ему: «Мой герой»? Нет уж, прости. Я ему сказала, чтобы немедленно убрался, а то мозги вышибу, если они у него есть. Он немного поутих, играл за себя, но всякий раз, как я промажу — разве можно не мазать после таких испытаний? — он поднимал брови и говорил: «Ах, ах». Когда все кончилось и мы проиграли со счетом два — шесть, три — шесть, он пожалел, что я ему не уступила. Вот тут я и взорвалась. Потом обручилась с Грегори Парслоу.

Джерри пощелкал языком, а когда Глория спросила, не подгоняет ли он лошадь таким неприятным звуком, ответил, что ее повесть очень огорчила его. Так оно и было. Никто не любит, когда его старые друзья ссорятся. Он привязался к Орло Восперу еще тогда, когда они метали друг в друга бумажные дротики, обмоченные в чернила, а к Глории Солт испытывал ту нежность, с которой мы относимся к женщинам, не вышедшим за нас замуж.

— Оспа об этом слышал?

— Вероятно. Это было в «Тайме».

— Страдал, наверное.

— Надеюсь.

— Где он сейчас?

— Кто его знает. И ради Бога, хватит о нем! Я думала, тебе интересно, что я хочу предложить. А ты ни о чем не спрашиваешь.

Джерри опять огорчился, теперь — от того, что она превратно истолковала его благородную сдержанность.

— Мне интересно. Я не хотел тебя торопить. А то бы ты подумала, я из-за этого с тобой ужинаю.

— Из-за чего-то еще?

— Конечно.

— С виду не скажешь.

— Понимаешь, я собирался встретиться с… другим человеком. Пришлось отменить, неудобно как-то.

— Точнее, с девушкой.

Слово это не очень подходило к прекраснейшей из смертных, но Джерри перетерпел.

— Ну да.

Участливо глядя на него, Глория перегнулась через столик и погладила его по щеке.

— Прости, Джерри. Не знала. Значит, ты влюбился? Да, Да, сама вижу, ты так таращишься. Когда же это случилось?

— Недавно. Я был в Нью-Йорке, а с ней мы плыли сюда.

— Когда вы поженитесь?

— Никогда, если я не раздобуду две тысячи.

— Вот как? А книги денег не приносят?

— Не так много.

— А-га… Прости, что я тебе помешала, но завтра я уезжаю в Шропшир. Буду гостить в Бландингском замке.

— В Бландингском замке?!

— Ты там бывал?

Джерри заколебался. Надо ли называть Пенни? Скорее, нет, решил он. Чем меньше народу знает, тем лучше.