Том 6. Отечник

Впервые опубликовано: Архив Брюлловых // Русская Старина. 1900. Т. 103. № 9. Приложение. С. 162–163. Печатается по первой публикации. Содержание письма святителя Игнатия к К. П. Брюллову (1799–1852) позволяет затронуть вопрос об отношении Святителя к светской живописи, а также поставить вопрос об иконографии, который в послании еще напрямую не ставится. Несмотря на дружеский характер письма, архимандрит Игнатий поднимает в нем важные и принципиальные проблемы. Карл Павлович Брюллов, протестант по вероисповеданию (в прошлом масон, до 1822 г.), не был, так же как и его брат, архитектор А. П. Брюллов (и как другие живописцы той поры), исключительно светским художником. Он выполнял многочисленные церковные заказы, писал образа. В Сергиевской пустыни (близ Петербурга), где архимандритом был святитель Игнатий, находился образ Пресвятой Троицы, выполненный Брюлловым. Как воспитанник Санкт-Петербургской Академии художеств, ориентированной в те годы на итальянскую живопись, Брюллов, однако, неизбежно и в исполнение иконописных сюжетов вносил навыки, полученные в alma mater. Оценка святителем Игнатием подобных работ в области религиозной живописи была в целом нелицеприятной. «Воспитанники русской Академии художеств, — писал Святитель, — получили образование по образцам западным и наполнили храмы иконами, вполне недостойными имени икон. Если б эти иконы, пред которыми опускаются долу взоры целомудренные, не стояли в храме, то никто и не подумал бы, что им приписывается достоинство икон. Светский человек, насмотревшийся на все и имеющий обширную опытность, не может себе представить того действия, которое такие изображения оказывают на девственную природу» (Святитель Игнатий, епископ Кавказский и Черноморский. Понятие о ереси и расколе. Неизданные творения святителя Игнатия (Брянчанинова) // Богословские труды. Сборник 32. М., 1996. С. 293; Настоящее издание. Т. 4. С. 468). Современный исследователь, богослов и иконописец Л. А. Успенский также оценивает опыты Брюллова в иконописи как произведения художника-«римокатолика» (см.: Успенский Л. А. Богословие иконы Православной Церкви. М., 1996. С. 371). Один из современников Брюллова, друг Гоголя и А. А. Иванова славянофил Ф. В. Чижов в 1846 г. замечал: «В самом деле, неужели кто-нибудь может принять за образ картину Брюллова — Вознесения Божией Матери, празднуемого нашею Православною Церковию под именем и значением Успения Божией Матери… Пред образом мы молимся лику Владычицы… пред Вознесением Брюллова, простите, но согласитесь, что истинно думаем о полной, прекрасной женщине и… тем, что должно бы призывать к молитве, уничтожаем святую молитву» (<Чижов Ф. В.> {стр. 794} О иконопочитании. (С одобрения духовной цензуры) // Москвитянин. 1846. № 7. С. 117–119).

Наибольшую известность и славу Карлу Брюллову принесла написанная в Италии большая картина «Гибель Помпеи» (1833), выставленная в августе 1834 г. для публичного обозрения в петербургской Академии художеств. «Всегда я принимал в вас сердечное участие», — замечает святитель Игнатий в публикуемом письме к Брюллову. Из дальнейших строк послания можно судить, что «Гибель Помпеи» произвела в свое время особое впечатление и на святителя Игнатия. Известно, с каким восторгом картина Брюллова была принята современниками. Оценке брюлловской картины — с центральным образом мертвой красавицы на переднем плане — посвящена, в частности, статья Гоголя «Последний день Помпеи», датированная августом 1834 г. В свою очередь, как позволяет судить творческая история повести Гоголя «Вий» (написанной в те же месяцы), образ мертвой роскошной красавицы помпеянки с картины Брюллова послужил Гоголю и прототипом для создания образа мертвой панночки-ведьмы. Несмотря на высокую оценку «Гибели Помпеи», Гоголь хорошо сознавал чувственный характер брюлловской живописи. В статье Гоголь противопоставлял ее религиозному искусству и прямо соотносил с языческой скульптурой. Точно так же и в «Вии» «страшная, сверкающая» красота «припустившей к себе сатану» панночки является, согласно замыслу Гоголя, прямым воплощением губительного «идеала Содомского». Подобным образом и святитель Игнатий, как можно предположить, в своем письме к Брюллову имеет прежде всего в виду тот же главенствующий образ «Гибели Помпеи», когда в заключении послания замечает: «Давно видел я, что душа ваша в земном хаосе искала красоты <…> Картина, которая бы решительно удовлетворила вас, должна бы быть картиною из вечности. <…> Всякая красота <…> должна быть помазана Духом, без этого помазания на ней печать тления; она (красота) помогает удовлетворить человека, водимого истинным вдохновением. <…> Когда ж из красоты дышит смерть, он отвращает от такой красоты свои взоры».

Примечания

1. Преподобный Варсонофий Великий, ответы 210 и 264.

2. Преподобный Варсонофий Великий, ответ 210.

3. Объяснения, находящиеся наиболее в концах статей, в отличие их от самых статей напечатаны петитом.