Маргаритов. Нет, нет, прости меня! я сам не знаю, что говорю. Как же мне бродить по свету без тебя? Поди ко мне, я тебя прощу, будем мыкать горе вместе, вместе оплакивать новый грех, твою слабость. О, нет, нет, я тебя не брошу! Мне самому страшно стало!.. Неужели я тебя оставлю ему?.. Моту, пьянице…
Людмила. Я тебя умоляю…
Маргаритов. Вору.
Людмила. Умоляю тебя.
Николай. Замолчи, старик!
Маргаритов. Чужим горем живет он, чужими слезами. Мать, брат в поте лица работают, а он пропивает их выстраданные копейки. Да какие деньги у бедной семьи? Разве их на разврат хватит? Нет ли еще где бедных тружеников попроще? И тех обобрать, пусть они плачут да горе мычут. Что ему за дело до чужих слез! Ему веселье нужно. Дитя мое, поди ко мне, уйдем от них!
Николай. На вашу брань я бранью отвечать не буду, вы очень стары. Без брани, но гораздо больнее я накажу вас за вашу несправедливость.
Маргаритов. О чудовище! Людмила, беги! Ко мне, ко мне!
Людмила. Папа, я пойду…
Маргаритов. Иди ко мне, иди!
Людмила. Я пойду к нему.
Маргаритов. Стой, стой! Ты мне возвратила жизнь однажды, ты же сама и отнимаешь ее.
Людмила. Судьба связала меня с ним… что же мне делать?.. Я вижу, я чувствую, что убиваю тебя… Я и сама умираю, но я… его. О, если б я могла жить для вас двоих! Оттолкни, прокляни меня, но… полюби его!
Маргаритов. Его? Его? За что? Он все взял у меня: взял деньги, чужие деньги, которых мне не выплатить, не заработать во всю жизнь, он взял у меня честь. Вчера еще считали меня честным человеком и доверяли мне сотни тысяч; а завтра уж, завтра на меня будут показывать пальцами, называть меня вором, из одной шайки с ним. Он взял у меня последнее — взял дочь…
Николай
Маргаритов. Как, что, документ?
Дормедонт. Я говорил, что все честно и благородно.
Маргаритов. Что ж это значит? Ты не успел его продать? Тебя совесть зазрила?
Николай. Я жалею, что вам его отдал. Вы не умеете ценить благородства в других и не стоите, чтоб с вами поступали честно. Я нынче же видел Лебедкину.
Маргаритов. Зачем же этот документ был у тебя? Зачем ты его взял у Людмилы?
Николай. Я поверенный Лебедкиной; зачем мне нужен был документ, я вам не скажу… ну, положим, что мне нужна была с него копия.
Маргаритов
Николай
Людмила. Куда же вы? Что с вами будет? Мне страшно.
Николай. Не беспокойтесь, я решился покориться своей участи; у меня теперь есть хорошее впереди: это любовь ваша.
Шаблова. Варвара Харитоновна Лебедкина подъехала, встречать бегу.
Маргаритов. Вот кстати, не заставила себя ждать.
Лебедкина. Мне нужно видеть адвоката Маргаритова.
Шаблова. Вот он, матушка!
Лебедкина. Вы адвокат Маргаритов?
Маргаритов. К вашим услугам, сударыня. Коллежский асессор Герасим Порфирьич Маргаритов. Прошу покорно садиться!
Лебедкина. Не беспокойтесь! Вам передано заемное письмо, выданное мной купцу Дороднову.
Маргаритов. Так точно, сударыня.
Лебедкина. Я желаю заплатить деньги.
Маргаритов. И прекрасно делаете, сударыня! Пожалуйте.
Лебедкина. Что?
Маргаритов. Деньги.
Лебедкина. Дайте документ! Я только тому отдам, у кого в руках документ. Без документа я не отдам денег ни за что.
Маргаритов. Совершенно справедливо. Пожалуйте деньги, тогда и документ получите.
Лебедкина. Ах, боже мой! Неужели вы осмеливаетесь сомневаться? Вот деньги!
Маргаритов. Уж это порядок такой. Извольте!
Лебедкина. Что такое? Позвольте, позвольте!
Маргаритов. Вы можете не признать подпись, если вам угодно.
Лебедкина. Нет, это моя рука.