Том 6. Пьесы 1901-1906

(Зимин быстро уходит за угол дачи. Соня смотрит ему вслед и медленно идет на террасу, потом в комнаты. Дудаков, Влас и Марья Львовна идут справа из лесу, потом за ними Двоеточие. Марья Львовна садится на скамью, Двоеточие рядом с нею. Зевает.)

Дудаков. Люди — легкомысленны, а жизнь тяжела… почему?

Влас. Это мне неизвестно, доктор! Про- должаю: ну-с, так вот — отец мой был повар и человек с фантазией, любил он меня жестоко и всюду таскал за собою, как свою трубку. Я несколько раз бегал от него к матери, но он являлся к ней в прачешную, избивал всех, попадавших ему под руку, и снова брал меня в плен. Роковая мысль — заняться моим образованием — пришла ему в голову, когда он служил у архиерея… Поэтому я попал в духовное училище. Но через несколько месяцев отец ушел к инженеру, а я очутился в железнодорожной школе… а через год я уже был в земледельческом училище, потому что отец поступил к председателю земской управы. Школа живописи и коммерческое училище тоже имели честь видеть меня в своих стенах. Кратко говоря — в семнадцать лет отвращение к наукам наполняло меня до совершенной невозможности чему-нибудь учиться, хотя бы даже игре в карты и курению табака. Что вы на меня так смотрите, Марья Львовна?

Марья Львовна(задумчиво). Грустно это все…

Влас. Грустно? Но — ведь это прошлое! Женщина с подвязанной щекой. Господа, не видали Женечку? Мальчик такой… не пробегал? В соломенной шляпочке… Беленький.

Марья Львовна. Не видали.

Женщина. Ах ты… грех какой… Мальчик-то господ Розовых! Бойкенький такой… а?

Влас. Не видали, тетенька…

(Женщина бормочет что-то и бежит в лес.)

Двоеточие. А вы, того, господин Чернов… понимаете…

Влас. Чего? Не понимаю.

Двоеточие. Нравитесь мне…

Влас. Ну?

Двоеточие. Право…

Влас. Я рад… за вас!..

(Двоеточие хохочет.)

Дудаков. Скверно вам будет, Влас!..

Влас. Когда?

Дудаков. Вообще… всегда…

Двоеточие. Конечно, будет скверно… потому — человек прямой… и всякому, понимаете, забавно попробовать — а ну-ка, не согнется ли?

Влас. Увидим! А пока идемте чай пить, а? У нас, вероятно, пьют уже…

Дудаков. Это — хорошее дело.

Двоеточие. Я бы пошел… Ловко ли?

Влас. Очень ловко, дедушка. Я иду вперед… (Убегает на дачу, все медленно идут за ним.)

Двоеточие. Приятный паренек…

Марья Львовна. Да, славный, только вот — кривляется…

Двоеточие. Ничего! Это пройдет. В нем есть внутренняя честность, знаете… Обыкновенно честность у людей где-то снаружи прицеплена, вроде галстуха, что ли… Человек больше сам про себя кричит: я честный, честный! Но когда, понимаете, девица часто про себя говорит: ах, я девушка! ах, я девушка! — для меня это верный признак, что она в дамки прошла… Хо-хо! Вы меня простите, Марья Львовна.

Марья Львовна. Что с вас возьмешь…

(Входят на террасу и в комнаты. Суслов выходит им навстречу.)

Двоеточие. Ты куда, Петр?

Суслов. Так… покурить, на воздух…

(Суслов медленно идет к своей даче. Навстречу ему выбегает женщина с подвязанной щекой. Из леса выходит господин в цилиндре, останавливается, пожимает плечами.)

Женщина. Господин, не видали вы мальчика? Колечка… то бишь, Женечка… В курточке!

Суслов(негромко). Нет… уйди прочь!

(Женщина убегает.)

Господин(элегантно кланяясь). Милостивый государь, извините… вы не меня ищете?

Суслов(недоумевая). Это не я ищу, это баба ищет.

Господин. Видите ли что… я приглашен играть первую роль в пьесе.

Суслов(идет). Это меня не касается.

Господин(обиженно). Но позвольте… кого же это касается? Где, наконец, режиссер? Я два часа хожу, ищу… Ушел… невежа!.. (Идет к сцене и скрывается за ней. Ольга Алексеевна идет по дороге с дачи Суслова.)

Ольга Алексеевна. Здравствуйте, Петр Иванович!

Суслов. А… добрый вечер!.. Как душно!..

Ольга Алексеевна. Душно? Мне не кажется…

Суслов(закуривая). А я вот — задыхаюсь… Ходят тут какие-то полоумные, ищут мальчиков, режиссеров…

Ольга Алексеевна. Да, да… Вы что — устали? У вас трясутся руки.

Суслов(идет с нею обратно к даче Басова). Это… оттого, что я много выпил вчера и плохо спал…