Том 6. С того берега. Долг прежде всего

В письме к Эмме Гервег от 29 ноября 1849 г., публикуемом в одном из ближайших томов «Литературного наследства», Герцен заявил, что французский перевод «России» в общем хорош, но не лишен небольших погрешностей. В частности, он отметил, что сельские старосты (les maires de village) ошибочно названы в переводе председателями (présidents), что создало некоторую путаницу. В публикуемом выше переводе это указание Герцена принято во внимание.

Итальянский перевод статьи, сделанный без всякого участия Герцена, был напечатан в газете «Italia del Popolo», №№ 11 и 12 за 1849 г. (Л V, 528).

Статья на русском языке при жизни Герцена ни разу напечатана не была. Хранящийся в ЛБ рукописный список первой трети статьи сделан М. Ф. Корш непосредственно с № 50 «La Voix du Peuple». Это доказывается полной идентичностью газетной публикации с копией, в которой повторена даже редакционная ремарка: «Продолжение в следующий понедельник». В конце копии надпись М. Ф. Корш, адресованная московским друзьям: «Простите, что так дурно списала».

В текст «La Voix du Peuple» и в перевод внесены следующие исправления:

Стр. 168, строки 26–27 (перевод: стр. 205, строки 27–28): d'une province plus peuplée dans une autre mal peuplée <из перенаселенной местности в малонаселенную> вместо: d'une province mal peuplée dans une autre plus peuplée <из малонаселенной местности в перенаселенную> (см. контекст).

Стр. 178, строка 9 (перевод: стр. 215, строка 11): d'imitation <восприимчивости> вместо: d'initiative <инициативы> (см. контекст).

Стр. 183, строка 3 (перевод: стр. 220, строка 5 –б): parties <частей> вместо: partis <партий> (см. контекст).

Статья «Россия» – первое сочинение Герцена о России, обращенное к западноевропейскому читателю. Наряду с созданием вольной русской печати, Герцен считал своей важнейшей патриотической задачей ознакомление международной демократии с Россией, с ее историей, революционным и умственным движением. Эта демократическая интеллигенция в своем большинстве не знала тогда народную Россию, она отождествляла ее с самодержавным правительством и относилась к России с нескрываемым недоброжелательством. Рассеять это предубеждение Герцен стремился в ряде своих статей и брошюр, изданных в начале 1850-х годов. В письме к Чумикову от 9 августа 1851 г. Герцен писал, что «для того и не старался о возвращении <на родину>, чтоб познакомить Европу с Россией и быть свободным ее органом». Вместе с тем Герцен с радостью отмечал сочувствие к русскому народу со стороны молодого поколения польской революционной интеллигенции.

Анализируя некоторые появившиеся на Западе сочинения о России, особенно две книги – маркиза де Кюстина «La Russie en 1839» («Россия в 1839 году», 1843) и барона Гакстгаузена «Studien über die inneren Zustände, das Volksleben und insbesondere die ländlichen Einrichtungen Rußlands» («Исследования внутренних отношений, народной жизни и в особенности сельских учреждений России», т. I, 1847) – Герцен в статье «Россия» впервые изложил свою народническую теорию, которую впоследствии развивал в ряде произведений 1850-1860-х годов.

С бароном Гакстгаузеном Герцен встречался в Москве в 1843 г. и уже тогда заинтересовался его наблюдениями над положением русского крестьянства, хотя и не придал его воззрениям на сельскую общину большого значения (см. дневниковую запись от 13 мая 1843 г. в т. II наст. изд., стр. 281–282). После же выхода из печати книги Гакстгаузена внимание Герцена было привлечено именно к этой ее стороне.

Но если прусский юнкер Гакстгаузен видел в крестьянской общине поддержку для монархии и власти дворян-помещиков, то Герцен пытался найти в ней обоснование своих социалистических надежд. Община для Герцена – «животворящий принцип русского народа». Он приходит к выводу, что патриархальная сельская община может явиться могущественным средством общественного преобразования России, которая, миновав мучительный путь капиталистического развития, пауперизацию, образование пролетариата, сможет сразу вступить на путь социалистического переустройства.

Слабость народнической теории Герцена заключалась прежде всего в том, что она не имела под собою исторического и экономического фундамента. Это и отметил Маркс, указав, что Герцен «открыл русскую общину не в России, а в книге прусского регирунгсрата Гакстгаузена» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XV, М., 1935, стр. 375).

Ленин дал исчерпывающую оценку народнической теории Герцена, видя в ней «доброе мечтание, облекающее революционность буржуазной крестьянской демократии в России» (В. И. Ленин. Сочинения, т. 18, стр. 11).