Том 6. Созревание плодов. Соляной амбар

«если Россия продолжит подготовку к мобилизации, то Германия объявит мобилизацию, а мобилизация означает войну».

В десятом часу вечера пришла телеграмма к Николаю от Вильгельма, – Вилли мог бы даже выступить посредником между Австрией и Россией, если бы Никки не мобилизовался. В одиннадцать часов вечера Николай объявил, что приказа о всеобщей мобилизации не будет, и телеграфировал об этом Вилли, – генералы из генерального штаба пришли в ужас. Генералы рвали телефоны на дачу к императору, – император прятался от телефонов. Генералы убедили наутро Сазонова ехать к императору на дачу и вымолить у него подпись под мобилизационным приказом.

Сазонов поехал. Сазонов убедил императора:

«…в течение почти целого часа министр доказывал, что война стала неизбежна… поэтому лучше, не опасаясь вызвать войну нашими к ней приготовлениями, тщательно озаботиться последними, нежели из страха дать повод к войне быть застигнутыми ею врасплох»…

Николай –

«был крайне взволнован»…

Сазонов сбежал в императорскую прихожую и позвонил оттуда по телефону в Санкт-Петербург начальнику генерального штаба генералу Янушкевичу, сообщив «высочайшее повеление» о всеобщей мобилизации и закончив свой разговор, в расчете на императорское безволие, мудрейшею фразой, –

«Теперь вы можете сломать телефон!»…

Янушкевич так и поступил, спрятавшись от телефона.

В два часа пятнадцать минут ночи, когда по всей Российской империи шли уже приказы о всеобщей мобилизации, Николай вновь телеграфировал Вильгельму:

«Мы далеки от того, чтобы желать войны. Пока будут длиться переговоры с Австрией по сербскому вопросу, мои войска не предпримут никаких вызывающих действий», –

и подписался уже не Никки, но – Николай.

Телеграмма до Вильгельма не дошла, – неизвестно, кто ее украл, какие штабы. В полночь с 31-го на 1-е августа по-европейски – или с 8-го на 19-е июля по-российски – германский посол Пурталес передал Российской империи германский ультиматум двенадцатичасового срока: – или демобилизация, или война. В седьмом часу вечера 19-го июля, не дождавшись ответа у себя в посольстве, Пурталес приехал за ответом к Сазонову, –

«три раза подряд он спрашивал Сазонова, согласна ли Россия отменить мобилизацию, и трижды Сазонов ответил отказом».

Посол передал ноту с объявлением войны.

«После вручения ноты граф Пурталес, потерявший всякое самообладание, отошел к окну и, взявшись за голову, заплакал»… Англия и Франция пребывали в гробовом молчании. Генеральные штабы – это учреждения. Еще задолго до 1914-го года германским стратегом генералом графом Шлиффеном был разработан план германского завоевания Европы. По плану надо было в первую очередь напасть на Францию, обойдя французские крепости через Бельгию, взять Париж, разгромить Францию – и тогда уже нападать на Россию. Шлиффен умер до мировой войны, но план его остался. Война России была объявлена. Франция и Англия молчали. Вильгельм сказал Мольтке-младшему, начальнику германского генерального штаба:

– «Итак, мы двинемся всеми нашими силами только на восток!..»

Мольтке-младший возразил императору: –

«Это невозможно… Наступление миллионных армий… результат многолетней кропотливой работы… Раз план разработан, его нельзя менять!»

Мольтке-младший записал в своем дневнике:

«Это было для меня ударом, – меня это поразило в самое сердце»…

Генеральный штаб и сердце Мольтке-младшего оказались сильнее императора: 3-го августа Германия объявила войну Франции, но напала не на Францию, а на Бельгию, которой войны не объявляла.

И только тогда заговорила Англия: или немедленно Германия очищает Бельгию от своих войск – или война с Германией.

В полночь с 4-го на 5-е августа европейского счисления Англия воевала с Германией.

6- го Австрия объявила войну России.

7- го Франция и Англия воевали с Австрией.